Обо всем этом я узнала лишь около полудня, когда в оранжерею пришла Джессика, девушка, время от времени помогавшая мне в работе. Она-то и рассказала о слухах, громом прокатившихся по всему дворцу и прошедших лишь мимо моих ушей. После этого я пулей вылетела из оранжереи в поисках более подробной и, возможно, более свежей информации, но ничего существенного разузнать не удалось — на том этапе. Дальнейшие новости поступали постепенно. Было снаряжено несколько отрядов, задача которых состояла в том, чтобы исследовать дороги, ведущие в резиденцию архиепископа, прочесать окрестности и выяснить, что произошло с принцем и его эскортом. Рауля сопровождали восемь охранников; во дворец не вернулся ни один из них. Поиски оказались успешными, если, конечно, полученный результат можно назвать успехом. Один из отрядов обнаружил в лесу то место, где на принца и его охрану неизвестные совершили нападение. На небольшой прогалине нашли одиннадцать человеческих тел. Восемь из них были облачены в форму телохранителей принца; в дальнейшем опознание подтвердило, что все они являлись его охранниками. Еще три трупа не смогли опознать, но, по всей видимости, они принадлежали нападавшим. Тело самого принца не обнаружили.
На поиски отправили новые отряды. Однако попытки напасть на след преступников не увенчались успехом. Последние, без сомнения, хорошо подготовились и сумели уйти от преследования.
Параллельно с поисками расследование приняло и второе направление: выяснение личности нападавших. Тут удалось добиться большего успеха. Во многом помогли обнаруженные на прогалине тела. Нападение предположительно было совершено бандой Рика Вольфа, давно промышлявшей в окрестных лесах. На счету этих лихих людей бессчетное количество грабежей и убийств с целью обогащения. Однако политических убийств за ними до сих пор не числилось, равно как и преступлений такого масштаба, как в этот раз.
Однако бесспорные результаты данного расследования выйти на след похитителей не помогли. Где находилось логово бандитов, никто не знал, иначе их бы давным-давно повязали.
Все эти известия приходилось добывать по крупицам. Все новые и новые воины отправлялись на поиски, все новые и новые возвращались ни с чем. Я старалась надолго не покидать оранжерею, чтобы быть на месте, когда возникнет необходимость в моем содействии. Однако за мной никто не приходил. Ближе к пяти часам вечера появился первый и единственный за тот день визитер. По уже установившейся традиции это был Джон. Он вошел в оранжерею, сопровождаемый Рональдом и Тони, и выглядел на сей раз значительно менее самоуверенно, чем обычно.
— Вот, было велено вернуть их к тебе, — пробормотал он, указывая на собак.
Понятное дело, в поездку животных не взяли. Впрочем, навряд ли хоть что-нибудь изменилось бы, поступи принц иначе.
— А ты что здесь делаешь? — накинулась я на Джона. — Ты же его телохранитель! Где тебя носило, когда в тебе по-настоящему нуждались? Или ты только поставлять любовниц и горазд?
— Это была не моя смена, — попытался оправдаться парень, опуская глаза. При этом он выглядел настолько несчастным, что я поняла: он и без моего участия чувствует себя виноватым. — Все произошло так быстро, я даже не знал, что он уехал. Когда узнал, было уже поздно…
Надо признать, что я несправедлива к бедолаге. Ну поехал бы он сопровождать принца, и что? С Раулем находилось восемь человек, надо думать, неплохо подготовленных воинов, и все они мертвы. Отправился бы с ними Джон, был бы еще один труп, вот и весь результат.
— Ладно, перестань страдать, сейчас не до этого, — сменила я гнев на милость. — Скажи лучше, хоть какие-то результаты поисков есть? За последний час что-нибудь узнали?
— Нет, — расстроенно покачал головой телохранитель. — Ничего. Как будто сквозь землю провалились.
— Почему никто не обратился ко мне? — Это скорее выражение гнева, нежели вопрос: ясное дело, у Джона ответа все равно нет. — Ты знаешь, кто руководит поисками? Кто определяет стратегию?
— Мэнфрид Росс. Он отдает приказы.
Росс являлся советником Рауля, а прежде — Эдварда по вопросам безопасности. Вполне логично, что сейчас именно он отвечал за поиски принца.
— Хорошо. Я пойду к нему.
Более не мешкая, я покинула оранжерею.
Чтобы попасть в кабинет Росса, предстояло сначала пройти через приемную комнату, где бдительно дежурил его камердинер.
— Что вам нужно? — спросил он, когда, распахнув дверь приемной, я быстрым шагом направилась к следующей двери.
— Поговорить с Россом, и немедленно.
— Нельзя. Он не принимает. — Камердинер преградил мне дорогу своим немаленьких габаритов телом.
— Пропусти меня сейчас же.
Я и так потеряла кучу времени, зачем-то ожидая, что они сами ко мне обратятся. Теперь я не желала тратить ни секунды на пререкания со слугой.
— Говорю же вам: господин не принимает, — настойчиво повторил тот.
— Что с ним? Сердечный приступ? Лихорадка? Оспа? — зло спросила я. — Нет? Все остальное может подождать.
Я попыталась попросту обойти камердинера, но тот шагнул в сторону, снова преграждая мне путь.
— Господин не желает с вами разговаривать, — перешел на объяснения нового уровня камердинер. — У меня на этот счет предельно ясные инструкции.
— Что-что? А ну-ка с этого места поподробнее! — заинтересовалась я.
— А что тут непонятного? Приказано вас не пускать. Так что не надо ломиться в дверь.
Ах приказано не пускать? Ну это совсем другой разговор!
— Не пропустишь — прокляну, — пообещала я, глядя камердинеру прямо в глаза.
Тут следует кое-что уточнить. Все дело в том, что Говорящих считают магами, а Говорящих женщин — еще и немного ведьмами, вполне способными как подарить удачу, так и навести порчу. Чушь, конечно, несусветная, но люди попроще до сих пор в нее верят, а это мне сейчас на пользу. Хотя с советником, конечно, такой номер уже не пройдет.
Камердинер судорожно сглотнул. На лице его отразилась нешуточная работа мысли, процесс для этого человека, бесспорно, редкий. Одно из преимуществ постоянного подчинения приказам — почти никогда не нужно принимать самостоятельных решений. Зато когда в таком решении возникает необходимость, тут уж человек впадает в ступор.
Наконец страх передо мной победил преданность господину, и камердинер посторонился. Не произнося больше ни слова, я пинком открыла дверь и вошла в кабинет. Камердинер просочился следом за мной.
Мэнфрид Росс сидел за рабочим столом, заваленным кипой бумаг. Спокойный, деловой вид советника разозлил меня еще сильнее его нежелания иметь со мной дело.
— Говорящая? Что вам угодно? — сухо спросил Росс, поднимая глаза.
Выражение его лица, сейчас подчеркнуто усталое, было призвано вызвать во мне чувство вины. Как же, оторвала отдела такого занятого человека, изнемогающего под бременем государственных забот. Стоит ли говорить, что эта уловка не произвела на меня ни малейшего впечатления?
