Когда на поляне воцарились относительная тишина и порядок, я взяла болонку на руки и спрыгнула на землю.
— Что здесь происходит? — процедил сквозь зубы главарь. — Ты хоть понимаешь, с кем связалась, девка?
— Запомни на будущее, если, конечно, оно у тебя будет, что женщин обижать нехорошо, — сказала я, подходя к нему поближе. — А с Говорящими тем более надо вести себя уважительно. Я ведь всего лишь скомандовала «взять!», а могла бы сказать и «фас!».
При последнем слове собаки навострили уши, а некоторые оскалили зубы, и я показательно прикрыла рот рукой.
— У кого из вас ключ? — спросила я, обводя разбойников взглядом.
Все молчали. Однако пара человек инстинктивно покосились на долговязого длинноволосого парня, полусидевшего на земле под присмотром Колла, одного из моих волкодавов.
— Спрашиваю во второй раз, — жестко сказала я, на этот раз глядя в упор на долговязого.
— Ну у меня, — вынужденно признался он.
— Тогда чего ждешь? Открывай.
Не отводя от него взгляда, я мотнула головой в сторону пещеры.
— А… — Он многозначительно посмотрел на неподвижно сидящего рядом Колла.
— А ты двигайся медленно и печально, — посоветовала я.
Судорожно сглотнув, еще раз посмотрев на меня, а потом на пса, разбойник медленно приподнялся. Колл легонько рыкнул, сугубо для проформы, и чуть-чуть отступил. Разбойник встал на ноги и сделал осторожный шаг в сторону пещеры. Пес оскалил зубы, но больше никаких признаков недовольства не проявил. Слегка осмелев, долговязый потихоньку подошел к пещере. Пес больше не рычал, но неотрывно следовал за своим подопечным. Я следила за ними краем глаза, стараясь при этом не упускать из виду остальных.
Долговязый немного повозился с ржавым замком и наконец отворил решетку.
— Выходите, ваше высочество! — произнесла я, все еще концентрируя свое внимание на банде и несущих службу псах.
Надо отдать Раулю должное, держался он так, словно все это время точно знал, что должно произойти и ни одна деталь не отошла от заранее продуманного и им лично одобренного плана.
— У вас есть к ним какие-нибудь вопросы, ваше высочество? — осведомилась я.
— Только один. — Принц подошел почти вплотную к Вольфу, мимоходом опустив руку на голову вильнувшего хвостом Рональда. Не знаю, какое чутье помогло в этом псу, но лучший волкодав сам избрал главаря разбойников в качестве жертвы. — Кто?
Принц был на несколько дюймов ниже Вольфа, и все равно ему каким-то образом удавалось смотреть на последнего сверху вниз. Разбойник молчал.
— Ты не расслышал мой вопрос? — сухо спросил Рауль. — Кто твой хозяин?
— У меня нет хозяев, — с вызовом произнес Вольф. — Я — свободный художник.
— Мне глубоко безразлично, что ты о себе думаешь, — процедил принц. — Назови имя заказчика.
— Зачем? Чтобы потом он меня убил?
— Для этого ему как минимум придется тебя найти, — напомнил Рауль. — А я уже здесь. И моя рука не дрогнет.
Что-то в его интонации не оставляло сомнений: рука действительно не дрогнет.
— Ваше высочество, собаки очень голодны, — вмешалась я. — Они ничего не ели со вчерашнего вечера. Было бы хорошо скормить им кого-нибудь. Всех сразу необязательно, но хотя бы одного. Они поделятся. Кому-то руку, кому-то ногу, Рональд вон печенку любит, мозги опять же — вкусная вещь…
— Мозгами здесь не разживешься, — отозвался Рауль. — Если он решился влезть в такую большую игру, даже не понимая, чем это для него самого обернется. Люди, которые приходят к власти подобным образом, никогда не оставляют живых свидетелей. А уж исполнители идут в расход в первую очередь. Так что, — снова обратился он к Вольфу, — выгораживать заказчика тебе нет никакого интереса.
Разбойник в раздумье пожевал губами и, видимо, счел доводы принца убедительными.
— Ну хорошо, а что будет, если я скажу, кто заказчик? — прищурился он.
— Скажешь, тогда и разберемся, — ответил Рауль. — Допустим, что я, так и быть, не вздерну тебя на виселице, а отпущу на все четыре стороны.
Вольф снова пожевал губами.
— Ладно, ваша взяла, — кивнул наконец он. — Заказчик — Гектор Вилстон.
— Значит, все-таки Вилстон… Когда у вас назначена встреча?
— Это уже второй вопрос, — заметил разбойник.
— Вопрос второй, — кивнул Рауль. — А псов — двенадцать. И все голодные.
— Убедительно. Ладно, он должен приехать сюда сам, завтра вечером.
— Хорошо. Это оставляет массу времени. Что будем с ними делать, Говорящая? — повернулся ко мне принц.
— Вы обещали меня отпустить! — напомнил Вольф.
— А кто слышал? — изогнул бровь Рауль.
— Лично я ничего подобного не слышала, — развела руками я. — А вы?
Последний вопрос был обращен к разбойникам. Те неуверенно закачали головами, подтверждая один нехитрый тезис: пара голодных звериных глаз весьма негативно влияет на слух человека.
— Ладно, даю вам последний шанс, — милостиво вздохнул принц.
Милость тут, разумеется, ни при чем. Просто Рауль прекрасно понимал, насколько сложно нам двоим доставить во дворец всю эту ораву. А скармливать их псам, ясное дело, ни он, ни я не собирались. Я вообще собачек чем попало не кормлю. Кто их знает, этих разбойников, чем они питались и чем болеют?
— Убирайтесь отсюда, и чтобы духу вашего не было в моем королевстве. Предупреждаю: если попадетесь, второго шанса точно не будет.
— Думаю, не нужно уточнять, что преследовать нас — не очень хорошая идея? — спросила я, опустив руку на спину одного из волкодавов. — Хорошо. Да, и последнее. Надеюсь, вы будете достаточно любезны, чтобы пожертвовать свое оружие на благо короне? Складывайте в фургон. И про во-он те арбалеты не забудьте. Медленно и печально, — напомнила я под сдержанное рычание отреагировавших на движение псов.
Глава 12
ДОРОГА ДОМОЙ
Повозка снова мелодично поскрипывала, легонько подпрыгивая на толстых древесных корнях и ухабах. Пятеро псов добровольно бежали рядом с повозкой, следуя собственному желанию размять лапы; остальные снова разместились в фургоне. Я, как и прежде, сидела на вожжах; Рауль расположился рядом со мной. Мы несколько раз замедляли ход и даже останавливались, дабы проверить, нет ли за нами погони либо слежки. Судя по всему, не было ни того, ни другого. Впрочем, это и не удивляло: навряд ли хоть кому-то из разбойников всерьез захотелось бы продолжить знакомство с моими собачками.
Поначалу мы ехали молча. Садясь в повозку, Рауль на мгновение сжал мою руку, и больше мы не общались: обстановка разговорам не способствовала. По мере того как мы удалялись от камышовых зарослей, принц все больше хмурился, а затем стал то и дело оглядываться по сторонам. Когда повозка въехала в лес и за нашими спинами сомкнулись деревья, он наконец спросил:
