— О трех, — невозмутимо ответил он. — Два отравления и поджог.
— А вы умеете делать выводы.
— Конечно. Вы говорите, Вилстон не имел отношения к этим покушениям?
— У нас есть веские основания считать, что нет, — ответила я.
— Это становится все интереснее.
— Незадолго до первого покушения произошло еще одно знаменательное событие, — продолжила я. — По дворцу начало разгуливать привидение, ранее никем не виденное. Сказать по правде, сперва я думала, что никакого привидения вовсе не существует. Однако я ошибалась. Как справедливо рассудил его высочество, привидение во дворце существовало. Более того, оно имело непосредственное отношение к покушениям. Поскольку именно тот человек, который так ловко и убедительно изображал призрака, и пытался убить принца. — Я перевела взгляд на Отилию.
— Теперь я понимаю, отчего вас так заинтересовал парик, — задумчиво кивнул Ридз.
— Именно. Изображавшая привидение женщина просто надевала белое платье, плащ и парик, ну и использовала немного макияжа. Все остальное делало богатое воображение тех, кто встречал ее в коридорах дворца. Все пугались привидения, и никто не задумывался о том, куда оно идет и зачем. Когда мы наконец это поняли, многое все равно оставалось неясным. Вопрос заключался в том, кто же скрывается под маской привидения и каков мотив. Ваше высочество, помните, когда мы обсуждали эту тему в самый первый раз, вы предположили, что преступник преследует политические цели? Вы еще сказали тогда, что из-за простой ненависти на убийство такого рода не идут. Но вы ошибались.
При этих словах раздалось сразу несколько возгласов. Да, я действительно хватила лишнего. Публично заявить принцу в лицо, что он не прав… Но что теперь было делать? Слово — не воробей. И я поспешила продолжить как ни в чем не бывало:
— Эти преступления не имели никакого отношения к политике. Не считая, конечно, того времени, когда они происходили, а выбрано оно было как раз для того, чтобы отвести от преступницы все подозрения. Конечно, в этот месяц, когда король умер, а его преемник еще не коронован, покушение на наследника престола соотносят лишь с одним мотивом — желанием узурпировать власть. И никому не приходит в голову, что причина может заключаться в самой обыкновенной женской мести.
— Вы намекаете на то, что госпожа Отилия замыслила убийство после того, как его высочество… перестал с ней общаться? — осторожно произнес Хоулман. При последних словах он украдкой покосился на принца, стараясь определить, не позволил ли себе вольность. — То есть, по сути, это было убийство на почве ревности?
— Именно так, — кивнула я.
— Но достаточно ли у вас оснований утверждать, что преступления совершила именно она? Даже если речь действительно идет о ревности, на роль убийцы есть и другие кандидатуры. — На этом месте советник судорожно сглотнул и снова покосился на принца, но тот отнесся к очередному намеку на свою личную жизнь равнодушно. По-моему, личность убийцы произвела на Рауля достаточно сильное впечатление, и именно поэтому он остался безразличен к такой мелочи, как пара лишних слов, прозвучавших из уст советника. — Не кажется ли вам, что приобретение парика — это недостаточно веская улика?
— Я думаю, все сомнения можно разрешить очень просто — обыскав комнату Отилии, — ответила я, обращаясь, впрочем, не к Хоулману, а к принцу. — Идти на это или нет — решать вам, ваше высочество.
— Что там искать? Парик?
— Во-первых, парик, но не любой, а точно совпадающий по цвету с этим волосом. — Я извлекла из кармана волос, найденный в башне. — К примеру, светлый парик из арсенала Аманды имеет несколько другой оттенок. Во-вторых, белое платье, от которого оторван вот этот кусочек. — Я вытащила из кармана вторую улику и протянула охраннику, выступившему вперед по знаку принца.
— И то, и другое найдено на месте преступления, — пояснила я. — И принадлежало привидению… а точнее, убийце. Ну а в-третьих — цианистый калий. Я так полагаю, в какой-нибудь коробочке из-под косметики. Там легче всего спрятать порошок от любопытных глаз.
Рауль перевел взгляд с улик на Отилию:
— Мне отправлять людей в твою комнату или ты сама объяснишь суть этого спектакля?
— Я ничего не собираюсь объяснять, — зло возразила Отилия. — Ты сам во всем виноват.
Среди фрейлин снова раздался возбужденный шепот: обращаться к принцу на «ты», да еще и при всех, не позволял себе почти никто. Я же подумала о другом. Видимо, у нее в комнате действительно есть что искать, раз она даже не пыталась долее отпираться.
— Ты думал, что можешь выбросить меня, как ненужную куклу, и тебе все сойдет с рук?
Очень странно было видеть, как лицо такой хрупкой на вид девушки с романтичными рыжими волосами исказила жесткая гримаса. Навряд ли это просто уязвленная гордость. Наверное, Рауль много для нее значил. Отилия же была для него просто одной из любовниц. Скорее всего ему и в голову не приходило, что она испытывает к нему сильные чувства. Он видел в ней то, что привык видеть, а именно — очередную охотницу за привилегиями. При этом сама Отилия всего этого не осознавала и выдумала для себя что-то абсолютно нереалистичное. И вот настал момент, когда Рауль решил, что хорошего понемножку. Пожалуй, в представлении принца он даже не так чтобы бросил ее. Он просто перестал с ней встречаться. Для нее же разрушился весь иллюзорный мир, который она успела выстроить в своих мечтах. Фрейлина затаила ненависть, и ненависть эта со временем не ослабевала, а, наоборот, крепла по мере того, как в опочивальне Рауля появлялись все новые и новые любовницы. В конечном счете эта ненависть переформировалась в твердое намерение отомстить.
— Хочешь знать, почему я это сделала? — Отилия подошла к Раулю почти вплотную, заставив занервничавших телохранителей обступить обоих плотным кольцом, обнажая на ходу оружие. — Потому что я тебя ненавижу. Думаешь, раз в твоих жилах течет королевская кровь, тебе можно все?
— Довольно. — Рауль выдержал ее взгляд, хотя, как мне показалось, с трудом. — Арестуйте ее.
Отилия ничего больше не сказала, но продолжала смотреть на него с все той же ледяной яростью во взгляде до тех пор, пока стражники не развернули ее по направлению к двери.
Все, кто находился сейчас в зале, молча провожали ее глазами.
— Дамы и господа, я надеюсь, никому не нужно объяснять, что прием окончен? — жестко сказал Рауль. — Спокойной ночи.
Разумеется, это было не пожелание, не констатация факта, а приказ, и объяснять этого никому не потребовалось. Придворные начали быстро расходиться.
— Рауль, я ничего не знала… — воскликнула принцесса, но принц остановил ее.
— Мелинда, если ты хочешь это обсудить, мы это обсудим, — устало сказал он. — Но не сейчас.
Чуть замешкавшись и бросив еще один взгляд на трубадура, принцесса покинула залу. Принц кликнул начальника стражи и вышел в его сопровождении.
— Хотите сказать, что отравления и пожар в замке — это всего лишь выходка истеричной женщины? — недоверчиво спросил меня Крэгг.
