— С чего вы так решили?
Ни единая вибрация в голосе Рауля не выдала того, что не далее как сегодня ночью он выказывал обеспокоенность по тому же самому поводу.
— Ваше высочество, я изложу свои соображения напрямую. Казнь фрейлины может произвести на ваших подданных весьма неприятное впечатление. Все будут говорить о том, что вы сначала соблазнили девушку, а потом избавились от нее, отправив на эшафот.
— Во-первых, я ее не соблазнял, — отрезал Рауль. — А во-вторых, как насчет такой мелочи, как четыре попытки убийства с ее стороны?
— Как вы правильно и сказали — мелочь, — развел руками Хоулман. — Об этом очень быстро забудут. А вот обо всем остальном станут говорить еще долго — как о кровавой расправе, которая ознаменовала начало вашего правления. Разумеется, в этом есть и свои преимущества. Вас будут бояться, а это совсем неплохо для государя. Страх — мощное оружие, позволяющее держать народ в узде. Я лишь прошу вас еще раз взвесить все за и против.
— Я не вижу альтернативы, — сказал Рауль. — Если я ее помилую, кое-кто решит, что покушение на мою жизнь может остаться безнаказанным. Пусть лучше я буду Синей Бородой, чем покойником.
— Я вовсе не предлагаю полного помилования, — возразил Хоулман. — Я лишь хочу обратить ваше внимание на возможность несколько смягчить наказание. Вместо того чтобы казнить фрейлину, ее можно запереть в каком-нибудь удаленном монастыре. По сути, это та же тюрьма, однако звучит совсем по-другому. Появление во дворце родителей Отилии весьма удачно. Аудиенция им, конечно, не положена, но сегодня как раз состоится судебный час. Отчего бы вам не принять их? В таком случае дело можно обставить так, словно, сжалившись над убитыми горем родителями, вы оказали осужденной милость. Таким образом, ситуация разрешится как нельзя лучше. В итоге мы убиваем двух зайцев. С одной стороны, преступница будет обезврежена и получит причитающееся ей наказание, пусть оно и несколько мягче, чем она заслужила. С другой стороны, вы предстанете в пересудах как справедливый, но милостивый правитель, а не как скорый на расправу тиран. Любовь же народа является еще более мощным оружием, нежели страх. Против тех, кого боятся, иногда восстают. Против тех, кого любят, — никогда. А данный способ заслужить народную любовь — значительно безболезненнее, чем, скажем, понижение налогов.
Рауль постучал указательным пальцем по столешнице, устремив невидящий взгляд на стоявшую перед ним чашку.
— Хорошо, — кивнул он затем. — До судебного часа еще есть время. Я обдумаю ваше предложение.
— Благодарю вас, ваше высочество. — Советник поднялся из-за стола. — Не смею долее испытывать ваше терпение.
— Ты сделаешь так, как он предлагает? — спросила я, когда за Хоулманом бесшумно закрылась дверь.
— Возможно. Пока не знаю, — задумчиво ответил Рауль.
Перспектива обойтись без казни Отилии принцу, несомненно, нравилась, однако принимать решение он не спешил.
— Его аргументы кажутся разумными, — заметила я.
— Кажутся, — согласился Рауль. — Но я хочу кое-что проверить, прежде чем поддаваться на уговоры. Например, выяснить, нет ли у Хоулмана своего личного мотива заступаться за Отилию.
— У него может оказаться такой мотив? — удивилась я.
— Может быть все что угодно, — пожал плечами Рауль. — К примеру, известие о прибытии родителей Отилии ему могли доставить на пару с весьма увесистым кошельком. У меня нет особых причин так думать, но проверить стоит. Если не найду никакого подвоха, то, пожалуй, к его совету можно отнестись серьезно.
— Тебе предстоит насыщенный день, — заметила я.
— Как и обычно. Что собираешься делать ты? Пойдешь в оранжерею?
— А вот и нет. Сегодня среда, так что я, как и всегда, отправлюсь транжирить твои деньги.
— Можно с этого места поподробнее? — поднял брови принц.
— Не те, которые в сокровищнице, а те, которые отведены на нужды оранжереи, — уточнила я.
— Ах эти…
— Сегодня на южной площади состоится еженедельная ярмарка. Я часто хожу туда прикупить что-нибудь для зверушек.
— И сколько же ты там транжиришь? — фыркнул Рауль.
— Ну, как правило, я беру с собой десять-пятнадцать медяков.
— Внушительная сумма, — съехидничал его высочество. — Можешь прихватить с собой еще один медяк, чтобы ни в чем себе не отказывать.
— Неслыханная щедрость, — не осталась в долгу я. — Но я и так ни в чем себе не отказываю.
— Кстати, чуть не забыл: я распорядился по поводу твоей помощницы. Ее должны прислать к тебе сегодня ближе к вечеру.
— Не может быть! — Я радостно всплеснула руками. — Не думала, что когда-нибудь до этого доживу. Почти все шесть лет мне приходилось справляться одной. Ну почему в этом мире ничего нельзя добиться без связей?
— Уж так он устроен, — отозвался Рауль, вставая из-за стола. — Могу тебя утешить только одним: в твоем случае проблема связей больше не стоит.
На ярмарку я отправилась в приподнятом настроении. Южная площадь находилась подальше от дворца, чем центральная, но погода выдалась неплохая, не слишком холодно и не слишком жарко, и можно было получить удовольствие от прогулки. Идти оставалось меньше десяти минут, когда я почувствовала, как что-то колет левую ногу, и остановилась возле высокого каменного дома. Прислонившись к стене, я вытряхнула камешек из туфли и увидела, как шедший следом человек также остановился, не доходя до меня двух-трех ярдов. Он вроде бы принялся отряхивать свой плащ, и я, отвернувшись, продолжила путь. Мужчина — среднего роста, шатен, обладатель необычно густых бровей, особенно выделявшихся на фоне нездорово бледного цвета лица, — также продолжил свой путь. Я остановилась опять, на сей раз специально. Он тоже остановился и сделал вид, будто оглядывается. Эта игра в кошки-мышки быстро мне надоела. Завернув за угол, я резко развернулась и, когда мужчина остановился, чуть было не врезавшись в меня на ходу, раздраженно спросила:
— Может, объясните, что вам нужно?
— Мне — ничего, — ответил тот, нисколько не смущенный тем, что его раскусили. — Вас хочет видеть мой господин. Я уполномочен доставить вас к нему.
— И кто таков твой господин? — осведомилась я.
— Этого я сообщать не уполномочен.
— В таком случае очень глупо со стороны твоего господина ожидать, что я соглашусь на встречу, — отрезала я.
— А придется, — развел руками он, глядя мне за спину.
Я проявила непростительную оплошность. Следовало догадаться, что преследователь окажется не один. Но я не привыкла к вниманию преступных элементов к моей скромной персоне и ничего серьезного не заподозрила. Поэтому удар рукоятью меча по голове застал меня врасплох.
Глава 18
В ПЛЕНУ
Муха ползла вверх по деревянной стене, шустро перебирая лапками. Время от времени она останавливалась, немного топталась на месте и снова продолжала маршрут. Интересно, как такие тоненькие лапки выдерживают такое крупное, мощное тельце? Но факт оставался фактом: муха передвигалась весьма бойко.
