Прошло две недели. Декабрь нежданно-негаданно порадовал вышедшим из-за облаков солнышком. Сперва оно выглядывало наружу весьма неуверенно, но вскоре осмелело и спустя каких-то полчаса уже сияло вовсю. Должно быть, оно и само поверило в то, что разогнало облака собственными лучами. В то время как в действительности это облака, ретировавшись, уступили ему дорогу.
В два часа дня должно было состояться торжественное открытие новой академии. Многие собирались там присутствовать, хотя лично я не видела особых причин покидать оранжерею. Графство находилось на таком расстоянии от столицы, что местных жителей будоражило любое мало-мальски значимое событие; мне же этих самых событий хватило с лихвой. Предполагаю, что запланированное мероприятие обязано своей популярностью еще и тому, что к нему приурочили первое представление приехавших в город артистов. Артисты эти, кстати сказать, уже были мне знакомы, и потому я совсем не удивилась, узнав, что в графство направляется сама принцесса Мелинда. Должна заметить, я вовсе не исключала, что принцесса надумает нанести визит графине, но это меня нисколько не смущало. В оранжерею Мелинда уж точно не заглянет, а останавливаться здесь на ночлег ей нет резона: в графстве имелся небольшой, но вполне комфортабельный королевский дворец. А поскольку отправляться на торжественное открытие я не намеревалась, то и вовсе никаких причин опасаться случайной встречи с принцессой у меня не было.
Поэтому в начале второго я преспокойно сидела под окном в компании Пенни, служанки, которая временами помогала мне с некоторыми делами оранжереи. Мы разбирали несколько стопок тряпья, громоздившихся между нами на узкой скамье, на предмет выявления вещей, применимых в уходе за животными.
— Вот, видишь, — я извлекла из стопки старый плед, — вот такой материал ищи. Он теплый, мягкий, самая лучшая подстилка.
— Ага. — Мысли Пенни были определенно заняты совсем другим. — Вы слышали, что принцесса скоро приезжает? Говорят, она уже в графстве!
— Ну да, слышала, и что с того? А вот такую ткань брать не надо. К ней шерсть во время линьки пристанет моментально, вовек не отстираешь.
Мне хотелось поскорее уйти от скользкой темы. Но от Пенни, охочей до разговоров и обожавшей новости, не так легко отделаться.
— А вы с ней знакомы?
— С кем?
— С принцессой!
— Ну так, ничего особенного, видела когда-то.
— Только видели? А разговаривали? — продолжала допытываться девушка.
— Разговаривала. Немного, — рассеянно ответила я.
— А какая она в общении?
— Не знаю. Обыкновенная. Принцесса как принцесса.
— А в каких вы с ней были отношениях?
— Да ни в каких! И вообще, много будешь знать, скоро состаришься, — отрезала я.
Как видно, мой тон оказался недостаточно жестким.
— Кажется, я понимаю, — прищурилась Пенни. — Она, наверное, ревновала к вам своего брата, да?
Я закатила глаза. Мелинда? Брата? Ревновала? Ха!
— Глупости не болтай.
— Ну я никогда вас не спрашивала, вообще-то графиня не велела, — шепотом уточнила она, — но раз уж мы так хорошо сидим, — тут я судорожно сглотнула, — может быть, вы мне расскажете, а?
— Что?
— Ну хоть что-нибудь! У вас ведь был роман с королем, правда?
Это я только что говорила: «Много будешь знать, скоро состаришься»? Поговорка бессовестно врет! Если много будешь знать, не состаришься вовсе. Потому как до старости не доживешь. Придушит кто-нибудь озверевший вроде меня.
— Ты действительно думаешь, что тебя это касается? Или только прикидываешься?
— Значит, был, — восторженно заключила Пенни.
Я с тихим рычанием запрокинула голову. В результате чего довольно больно приложилась ею о стену.
— Был, не был, кому какое дело? — проворчала я, потирая ушибленное место.
— Неужели вы не понимаете? Да вам же все девушки в королевстве завидуют!
— Ну и дуры, — отозвалась я, нисколько не смущенная тем фактом, что под такое обобщение, вероятнее всего, попадала и моя собеседница. Было бы кому завидовать, ага.
Служанка не обиделась.
— Так ведь это же самый первый мужчина в стране! — не унималась она. — При этом не старый, как Карл, и не хромой урод, как Фредерик.
— Угу, пооскорбляй еще нескольких венценосных особ, и я на тебя донос напишу, — пообещала я. — Как раз на имя короля.
— По-моему, то, что я сказала, даже очень патриотично, — возразила Пенни.
Я хмыкнула. Девушка она в целом неглупая, хоть эта черта порой и прячется за любовью к разговорам, не зависящей от того, заинтересован ли в этих разговорах собеседник.
— Давай раз и навсегда договоримся: не было никакого романа, — предложила я.
— Но вы же служили во дворце!
— Ну и что? Я и в замке сейчас служу. У меня есть роман с графиней? Нет. Вот и с принцем не было.
— Мм… — разочарованно протянула Пенни. Но слишком долго концентрироваться на грустном она не могла: не позволяла жизнерадостная натура. — А что это там за шум?
Снаружи действительно что-то происходило, но что именно, отсюда было не понять. Ни ворота, ни внутренний двор из оранжереи не просматривались.
— Эй, Келли, что случилось? — закричала Пенни, чуть ли не по пояс высовываясь в распахнутое окно и отчаянно жестикулируя пробегавшей мимо горничной.
— Принцесса едет! — крикнула в ответ та.
— Принцесса! — восторженно воскликнула Пенни. — Надо же, с дороги — сразу к нам! Можно я сбегаю хоть одним глазком посмотрю? — взмолилась она.
Такое впечатление, будто я ее удерживала.
— Можешь всеми двумя посмотреть, — фыркнула я.
Девушку как ветром сдуло.
Вздохнув и неодобрительно покачав головой, я прикрыла окно. Солнце солнцем, но на дворе все-таки декабрь. Не так уж и тепло. Ни к чему пускать в оранжерею холодный воздух.
Пенни возвратилась значительно быстрее, чем я рассчитывала. Не иначе графиня отослала ее подальше, как и всех остальных зевак. Принцесса — это как-никак не заморская диковинка, на которую дают поглазеть всем кому не лень.
Но нет, девушка вовсе не выглядела разочарованной. Скорее она казалась взбудораженной и смотрела на меня будто с подозрением… или нет, пожалуй, с упреком.
— Обманывать нехорошо, — наставительно произнесла она, прикрывая за собой дверь.
— А кто тебя обманул? — не поняла я. — Что, никакая принцесса не приехала?
— Приехала, — возразила Пенни.
— Так в чем тогда проблема?
— Вы сказали, что у вас не было с ним никакого романа.
— Ну и что?
