Полукровка стоял, невозмутимо наблюдая за молящимися. По лицу его пробегали тени воспоминаний.
– Жди здесь, – сказал Кай.
– Ты куда? – встревоженно спросил Оиси.
– Засвидетельствую почтение своему бывшему господину, – ответил полукровка и поглядел в сумрак, окутавший изваяние крылатого Фудо-мёо.
Оиси снова посмотрел на монахов и на мечи, неподвижно застывшие в воздухе перед ними. Похоже, Кай не лгал, рассказывая о своем прошлом.
– Не поддавайся соблазну, – резко напомнил тот, заметив взгляд Оиси. – И не обнажай меч, что бы ни случилось.
Он задержал взгляд на своем спутнике, словно напоминая, что малейший признак слабости повлечет за собой мгновенную смерть… если повезет.
Оиси кивнул и внезапно осознал, что полукровка, которого считали ничтожеством, на самом деле видел все недостатки своих повелителей. Самурай мысленно поклялся не нарушить данное Каю обещание, понимая, что слова сейчас бессмысленны – тот все равно ему не поверит.
Кай безмолвно направился к изваянию крылатого Фудо-мёо, прошел мимо неподвижно сидящих монахов и исчез позади статуи. Оиси остался в пещере, полной хорошо вооруженных демонов.
Глава 16
Кай вступил в подземный проход, ведущий в святилище храма, где, погруженный в глубокое созерцание, сидел Содзёбо, повелитель монахов-тэнгу, приемный отец Кая.
Полукровка остановился на пороге святилища. Меч прежнего господина Кая стоял вертикально на дальнем краю площадки для медитации, у самой бездны. Остро заточенный клинок, способный разрубать камни, мог рассечь волосок вдоль. Закаленная сталь с волнообразным рисунком, отполированная до зеркального блеска, поглощала падающий на нее свет.
За небольшой площадкой для медитации, скрытая во мгле, простиралась еще одна громадная пещера, размеры которой не поддавались воображению. Сбоку с высокого карниза вниз устремлялся водопад, с грохотом низвергаясь в бездну. Стоило Каю услышать звук падающей с огромной высоты воды, как его вновь охватило полузабытое ощущение: смесь ужаса и благоговения.
Он снова посмотрел на меч, внезапно ощутив отчаянное желание взять его в руки. Вспомнил, как клинок словно бы становился продолжением его существа, отражая коварные удары даже самых могущественных демонов… кроме одного.
– Похоже, испуганный мальчишка возмужал и вернулся… – прозвучал голос из сумрака.
Дыхание Кая прервалось. Он едва не бросился к мечу, но в последний миг сдержал свой порыв, вспомнив, как сам предупреждал Оиси. Здесь действовали другие правила; все было иначе, чем казалось.
Кай обернулся и посмотрел на повелителя тэнгу. Древний как мир старик, полускрытый тенью, стоял, облаченный в скромное монашеское одеяние. Вот только роскошная ткань его одежд больше подошла бы сёгуну. «Старейший всегда отличался непомерным тщеславием», – подумал Кай.
Однако он гораздо лучше помнил лицо своего приемного отца, чем узорчатый шелк одеяния, свидетельствующего о духовном превосходстве и мощи повелителя демонов.
Хищные черты лица владыки демонов явно говорили о его потустороннем происхождении. В жестоких золотых глазах чернели длинные зрачки, словно острия клинков. Кай встретил взгляд приемного отца и потупился, охваченный знакомым с детства ужасом и чувством беспомощности.
«Не смей!» – тут же приказал он себе, забыв о страхе. Его приемный отец ощущал все, что происходит в человеческом разуме, и с легкостью мог этим воспользоваться. Усилием воли Кай подавил смятение, воздвиг в уме непреодолимую стену, черпая энергию из толщи земли. Этому он научился еще в детстве, для того чтобы не допустить полного уничтожения своей человечности, чтобы сбежать из царства демонов.
Он вспомнил, что страх – не враг, а соратник. Нельзя тратить силы на борьбу со страхом, открывая себя для нападения противника. Полукровка глубоко вздохнул и отвесил глубокий почтительный поклон своему прежнему господину.
– Нам нужны мечи. Я пришел за помощью, – размеренно сказал он.
Владыка демонов одобрительно улыбнулся, словно довольный тем, что ученик твердо усвоил урок, и повел рукой в сторону сверкающего клинка.
– Нет, Кай, ты пришел завершить свое обучение.
В золотых глазах тэнгу блеснул вызов.
«Я всю жизнь провел под его властью, – подумал Кай, – и он не простит меня за предательство, за то, что я посмел оставить его…»
– Я не ваш, – решительно сказал полукровка, стараясь говорить невозмутимо, и снова посмотрел на меч, непроизвольно сжав кулак.
Содзёбо вышел к свету, глядя в проход, ведущий в молитвенный зал храма.
– Но и не их, – произнес владыка тэнгу, обратив золотистый взор на Оиси, и зловеще добавил: – Вернувшись сюда, ты рискуешь жизнью ради людей, которые никогда не примут тебя за своего.
Не обращая внимания на упрек в голосе демона, Кай убежденно заявил:
– Это добрые люди. Их дело правое.
– Как скажешь, – небрежно бросил Содзёбо и снова взглянул на Оиси. – Что ж, мы их испытаем. Ты велел ему не обнажать меч, – сурово напомнил владыка тэнгу. – Если он коснется клинка, то умрет и сам, и своих спутников погубит.
Пусть самураи и не признавали Кая своим, но сейчас они были на хорошо знакомой ему земле – в царстве демонов. Самурайская гордыня не защитит их от кровопролития, если Оиси проиграет битву со страхом.
Каждый из них подвергнется испытанию в одиночку. Главное – выдержать и не поддаваться.
В молитвенном зале храма Оиси осторожно зашагал между рядами монахов, которые, казалось, по-прежнему не замечали присутствия постороннего. Он с опаской озирался, привлеченный соблазнительным блеском клинков. Усилием воли перевел взгляд на статую Фудо-мёо и мысленно обратился к Недвижимому защитнику, моля божество даровать ему решимость.
В воздухе разлилась загадочная напряженная дрожь, раздалось глухое, еле различимое гудение, словно пещеру переполняла таинственная сила. Чем дольше Оиси смотрел на изваяние Фудо-мёо, тем больше сливался воедино с гневной яростью божества. Неудержимое пламя сжигало все заблуждения и несло в мир справедливость…
Кай шевельнулся, провожая взглядом удаляющуюся фигуру Оиси.
– Неужели ради этого стоило уходить в мир людей? – спросил Содзёбо, окинув своего бывшего подопечного безжалостным взором. – Ради женщины, которая никогда не станет твоей?
Неожиданный вопрос застал полукровку врасплох. Кай поглядел в непроницаемые золотые глаза и, вспомнив Мику, уверенно ответил:
– Да.
Повелитель тэнгу презрительно улыбнулся.
– Я расскажу тебе о любви. Ночь любви привела тебя в этот мир. Ночь любви между английским моряком и крестьянской дочерью, проданной в квартал развлечений… – Содзёбо помолчал, оценивающе рассматривая Кая. – А вскоре любящая мать оставила рожденное ею чудовище в лесу… на верную смерть.
