Глава 16
Не менее пяти минут воины старательно вытирают ноги о
половик, вызывая тем самым безмерное раздражение Маргариты.
— Ну хватит! Довольно! Я потом все вымою! — торопит их
бабушка, слишком взволнованная, чтобы обращать внимание на чистоту паркета.
Надо сказать, когда воины бонго-матассалаи попадают в дом,
они страшно теряются. Вот и сейчас они на цыпочках, стараясь не производить
лишних звуков, входят в гостиную. В комнате с прямыми углами и низкими
потолками они действительно чувствуют себя не в своей тарелке и идут,
согнувшись в три погибели, чтобы их два метра тридцать сантиметров не задели
люстру.
Арман, точнее, призрак прежнего Армана, вытянулся на канапе.
Если перепутать бабушку с призраком могли только верящие в духов природы
бонго-матассалаи, то Армана любой мог принять за посланца потусторонних сил.
Огромная повязка вокруг головы придает ему сходство с инопланетянином, а синяки
и царапины, разукрасившие его лицо, все еще одутловатое после воздействия
инсектицида, делают его похожим на выходца с того света.
Во время атаки дикого козла его угораздило угодить
физиономией в ветровое стекло.
— Да, дорого же мне обошлась эта поездочка! — изрек Арман,
выбираясь из автомобиля на шоссе.
Жена, к которой была обращена эта реплика, ничего не
ответила. Еще бы! Принимая во внимание количество синяков и ссадин, украшающих
теперь лицо супруга, ему понадобится столько мазей и примочек для лечения, что
по сравнению с их стоимостью цена ветрового стекла покажется просто ничтожной.
Упав в кресло не в самой удобной позе, жена Армана так в ней
и осталась. Глаза у нее слипаются, она вот-вот заснет, настолько она устала.
Она устала бы гораздо меньше, если бы ей пришлось идти или даже бежать по той
самой дороге, по которой мчались Артур и Альфред, то есть по твердому и прямому
шоссе. Однако супруг ее вознамерился найти кратчайший путь. А так как он обычно
путал юг с севером, то они срезали угол по болоту, а не по лугу. Теперь
понятно, почему ноги матери покрыты бурыми бляшками засохшей грязи, а из
босоножек торчат клочья увядшей тины. Выбравшись из болота, отец, разумеется,
свернул не в сад, а в поле, заросшее дикой ежевикой. После многотрудного
путешествия через колючие заросли цветастое платье матери украсилось пятнами
ежевичного сока, а юбка от платья превратилась в коротенькую бахрому.
Эта парочка туристов поневоле нанесла в гостиную столько
грязи, что усилия воинов матассалаи, топтавшихся на половике, пропали даром и
только вызвали раздражение у Маргариты. Действительно, зачем задерживаться,
вытирая ноги, если вся окрестная грязь уже в доме?
— У них возникла проблема! — объявляет Арчибальд тоном, из
которого ясно, что это его нисколько не удивляет.
Впрочем, взглянув на тех, кто внес достойный вклад в
замусорение гостиной, вряд ли кто-нибудь дерзнет возразить Арчибальду. Отец
напоминает большую конфету на палочке под названием «чупа-чупс», а мать больше
всего смахивает на засушенный букет, погруженный во фритюр. Несомненно, у этих
людей имеется проблема, и, скорее всего не одна.
— Они попали в аварию, врезались в животное! — громко
объясняет присутствующим Арчибальд.
Услышав столь ужасную новость, воины все как один трясутся
мелкой дрожью, по телу у них бегают мурашки, а кожа покрывается мелкими
пупырышками, иначе говоря, превращается в «гусиную кожу».
— Животное ранено? — незамедлительно спрашивает вождь.
Именно эта часть сообщения Арчибальда показалась ему
наиболее существенной.
— Нет! Животное чувствует себя прекрасно! Благодарю вас от
его имени за заботу о нем! — подает голос отец; вопрос явно задел его за живое.
— И что это за животное? — продолжает расспрашивать вождь
матассалаи.
— Не знаю я, что это за животное! То ли слон, то ли бегемот,
словом, что-то в этом роде! Кто знает, кого вы тут навезли из своей Африки! —
огрызается отец.
По-видимому, в результате столкновения у него случилось
самое настоящее сотрясение мозга, ибо только сотрясенные мозги могут перепутать
козла с бегемотом.
— И ваша машина, наверное, в ужас-ком состоянии? вежливо
спрашивает Трез-Велло.
Убедившись, что с животным ничего не случилось, он готов
проявить сочувствие к потерпевшим.
— Нет у нее никакого состояния, от нее одни обломки
остались! Она рассыпалась! В прах! И пух! Только на металлолом годится! —
истошно вопит в ответ отец.
Вопли его будят жену.
— Не нервничай, дорогой! Это ерунда! Мы… мы получим
страховку и купим новую машину, — говорит она, проявляя остатки здравого
смысла.
— Мы застрахованы всего на треть, безмозглая ты коза! Да и
кто, по-твоему, подпишет мне протокол происшествия? Слон или бегемот? — с такой
яростью восклицает Арман, что брызги слюны окутывают его словно облако.
Жена пытается подыскать слова, чтобы успокоить его.
— Но… мне кажется, это был козел, дорогой, — тихонечко
произносит она.
Уж лучше бы она молчала. Ибо лицо ее супруга подобно
хамелеону в один миг меняет цвет.
— А?! Что?! О, простите! Конечно, козел! Разумеется, это
меняет дело! Кто же не знает, что козлы прекрасно владеют пером, никогда не
делают орфографических ошибок и им не нужны очки, чтобы подписать протокол,
потому что у них превосходное зрение!!! — вопит отец прямо в ухо жене, полагая,
что таким образом он демонстрирует свое чувство юмора.
— Успокойся, успокойся, Арман! — вмешивается дедушка. —
Главное, что вы оба целы и невредимы, а с козлом ничего не произошло!
Отец смотрит сначала на Арчибальда, потом на жену, потом на
Маргариту, потом на бонго-матассалаи, потом на Альфреда, а потом спрашивает
себя, чем он так обидел Господа, если тот допустил, чтобы он угодил в эту
семейку сумасшедших. А так как нельзя вести нормальный диалог с больными на всю
голову, то отец снижает накал эмоций.
— Разумеется, самое главное для меня не потеря машины… а
исчезновение Артура, — абсолютно спокойно произносит он.
— А разве он исчез? — удивленно спрашивает вождь и, резко
распрямившись от неожиданности, прошибает потолок.
Арчибальд делает большие глаза и, размахивая руками,
пытается напомнить вождю, что ему следует молчать о местонахождении мальчика.
Родителям Артура лучше не знать, что их сын снова отправился к минипутам и
теперь рост его всего два миллиметра.
