Я человек от природы любознательный, и очень заинтересовало меня, с какой это радости хорошо охраняемый объект стал вдруг охраняться из рук вон плохо. Дверь открыта, заходи кто хочешь, бери чего надо. Непорядок. А по нашей сталкерской жизни не воспользоваться непорядком в стане вероятного противника – большой грех, который Зона точно не простит, не к ночи будь помянута.
Такими вот мыслями развлекал я себя на бегу, очень при этом опасаясь, как бы кто-то не заметил оплошность и не захлопнул стальную дверь перед моим носом.
Опасался я зря. На полпути к цели дверь приоткрылась еще шире, и из-за нее украдкой выскользнул мутант. Я моментально, не снижая скорости упал на землю, по инерции чуть не проточив в асфальте борозду своим суперкостюмом. Хорошо, что удалось все сделать быстро, но плавно, не грохоча оружием и амуницией.
Мутант огляделся, ничего не заметил, после чего тихонько, явно стараясь не отсвечивать, прошел вдоль стены здания и скрылся за углом. Интересный расклад, учитывая, что за плечом коренного жителя Черного города висел вполне себе годный с виду автомат АКСу. С чего это вдруг вооруженному мутанту понадобилось по-тихому смываться из кабака? И, судя по приоткрытой двери, не он единственный здесь такой умный. Интересно…
Вскочив на ноги, я метнулся к двери. Ну да, не глюки у меня, открыта она, ибо мощный замок лишь изнутри имеется, и не захлопывается, а тщательно запирается на многочисленные ригели толщиной с два пальца взрослого мужчины. Ну, в смысле, в нормальных условиях запирается, при наличии охраны. Сейчас же ее явно не было.
В таких шоколадных условиях грех не воспользоваться моментом. Отключив прибор ночного видения, я скользнул в щель меж дверью и косяком, прошелся вдоль знакомой стеночки и остановился за мощной деревянной колонной, подпирающей потолок при входе в бар. Удобное место для того, чтобы хорошенько рассмотреть происходящее в помещении, самому оставаясь в глубокой тени.
А посмотреть было на что.
Между стойкой и дверкой, сваренной из металлических прутьев, раскорячившись на негнущихся ногах, стоял двухголовый Орф. Судя по оскаленным пастям обеих голов и глазам красным, словно угли, командир группировки чернобыльских мутантов был в ярости. Оно и понятно, разозлишься, когда позади тебя стоит обычный хомо, зажав в каждой руке по «Пустынному орлу» и целясь из пистолетов в затылки обеих голов.
«Ай, молодец Шухарт, – подумал я. – Хотя, конечно, как посмотреть. Далеко вряд ли получится уйти с заложником-инвалидом весом в полтора центнера».
Ситуация и вправду была патовая, так как, стоя спинами ко мне и вскинув автоматы, стояли четверо очень неплохо экипированных мутантов. Одного я узнал сразу по ногам, второго – по лысой башке без ушей, с остальными все было ясно и без детального анализа. Охранники Копыто и Молчун плюс два телохранителя Орфа, Боулинг с Пианистом.
Видимо, ситуация возникла недавно, и я поспел как раз вовремя. Остальные посетители бара поспешили свалить от греха подальше, а квартет ответственных лиц остался разруливать проблему. Кстати, скорее всего, четверка боевиков и велела всем посетителям бара выметаться подобру-поздорову, чтоб под ногами не мешались. И это правильно. Когда работают специалисты, дилетантам лучше держаться подальше. Правда, в данном случае никак не профи, а всего лишь специалисты, уверенные в собственной безопасности. Профессионалы в экстремальной ситуации никогда не оставили бы тыл без присмотра, даже находясь на своей территории.
– Хреново, – произнес Боулинг, при этом его ушное отверстие нервно сократилось. – Чего делать-то будем?
– Просто дайте нам пройти, и никто не пострадает, – ровно произнес Шухарт.
– Ага, щас, – сказал Копыто. – Ты, значит, у шефа целое состояние из шкафа дернул, а теперь и его самого упереть хочешь. И дать вам пройти, значит.
– Типа того, – сказал американец. – В противном случае будут жертвы, и ваш шеф – в первую очередь.
– А он нам, если подумать, вообще-то нахрен не упал, – отозвался Пианист. – Если каждый хомо может его в заложники взять, на кой нам такой вожак? А, пацаны? Я прав?
– Ну, вообще-то… – засомневался Копыто.
– Если б тебе ствол к башке приставили, ты бы сейчас сопли на кулак мотал, а не выпендривался, – внезапно раздалось изо всех углов бара. Причем так громко, что все невольно присели, и я в том числе.
– Знаешь чо, Молчун, ты лучше молчи дальше, ладно? – негромко сказал Копыто. – Мы тут как-нибудь сами разберемся. А насчет этой ситуации еще как следует подумать надо…
– Да хрен ли тут думать?
Боулинг шевельнул пальцем, выбирая слабину спуска, но выстрелить не успел. Один из «Пустынных орлов» Шухарта рявкнул, что твоя гаубица, и из развороченного затылка лысого мутанта вырвалась струя крови, густо замешанная на мозговом веществе. Н-да… Если стрелять не думая, однажды думалку из башки может запросто вынести чужая пуля, выпущенная тем, кто привык хорошо продумывать свои действия наперед.
Как уже часто было в подобных ситуациях, мое личное время замедлилось. Я отчетливо видел, как не спеша, плавно и величаво летят по воздуху скудные мозги Боулинга, как из его автомата вырываются пули, которые теперь могут причинить вред лишь закопченному потолку, выдрав из него изрядное количество щепок. А еще я видел, как один из семи пальцев на руке Пианиста почти выбрал слабину спускового крючка, и Шухарт явно не успевает совместить линию выстрела своего пистолета с переносицей многопалого мутанта.
Я тоже не успевал как следует прицелиться, так как события разворачивались очень быстро даже для моего тягучего личного времени. Поэтому я резанул очередью, просто очень желая, чтобы Пианист не успел совершить задуманное…
Когда очень долго занимаешься одним и тем же делом, твое тело постепенно становится машиной, не требующей особо участия разума в простейших процессах производства. Грустно признать, но я давно уже стал машиной по производству трупов, помимо этого еще немного умеющей писать мемуары – порой посредники, которым я передаю свои рукописи, говорят, что издатели и читатели на Большой земле довольны моими романами… Что ж, возможно, по сути своей я просто чудовище, безжалостный убийца и всё такое. Но иногда я думаю, что, возможно, делаю хорошее дело, зачищая миры от нечисти и даря людям немного удовольствия от чтения своих работ, которые они считают боевой фантастикой – во всяком случае, так издатели позиционируют мои книги, где я описываю свою жизнь. Не знаю, скорее всего, это самоуспокоение. Но сейчас я был искренне рад, что одна из моих пуль расплющила кисть Пианиста о его автомат, а вторая насквозь пробила шею, разорвав артерию.
Выбитое из рук оружие мутанта улетело под один из столов, а сам хозяин, противно визжа, упал на пол, пытаясь остатками кисти зажать рану на шее. Но толку от этого было немного – кровь мощными толчками выплескивалась между тремя оставшимися пальцами правой руки, обильно заливая заплеванный пол бара.
Молчун первым осознал происходящее и, просто бросив автомат на пол, задрал кверху корявые лапы. Копыто замешкался лишь на мгновение, но успел сделать то же самое прежде, чем я или Шухарт не решили, что он может пустить оружие в ход.
