– Вот что, орел молодой… – поманил старлей седого в
сторонку. – Значит так – ствол твой я конфискую. Ты сейчас едешь домой и
говоришь супруге, чтобы не волновалась. А утром – на самолет и чтоб месяц в
Москве не показывался, понял? Потом я тебя сам найду, когда можно будет
вернуться…
– Конечно, конечно, – энергично закивал головой седой. – Я
готов, честное слово… Хотите, прямо сейчас поедем – я заплачу, сколько скажете…
– Об этом мы с тобой после поговорим, – Каверин строго
взглянул на жалко улыбающегося мужчину. – А пока чтобы духу твоего здесь не
было!.. И главное – не трепись ни с кем, ты понял? Все, дуй отсюда, голубь!
Седой, с трудом веря в такую удачу, рысцой припустил к своей
машине, а Каверин повернулся к братве и уверенно скомандовал:
– Все, поехали!..
Каверин вернулся в ангар ранним утром – уже в милицейской
форме и, разумеется, без люберецкой братвы.
На месте преступления работала следственная бригада.
Эксперты осматривали площадку, подбирая и складывая в пластиковые пакеты все,
что могло хоть как-то помочь раскрытию убийства.
Возглавлял бригаду неплохо знакомый Каверину следователь
прокуратуры Сиротин – совсем ещё молодой мужик, но уже неопрятно-толстый и
какой-то рыхлый. Он встретил старлея у входа в ангар и с участливо-кислой миной
протянул ему руку. Каверин понял: Сиротину уже известно, что убитый – его
родственник.
– Где он? – хмуро спросил милиционер.
– Пойдем… – кивнул куда-то в сторону следователь.
Они подошли к закрытому казенной простынкой телу. Сиротин не
без труда нагнулся и откинул край покрывала. Теперь глаза Мухи были закрыты,
руки сложены на груди и перевязаны бечевкой. Исчезла и еле заметная улыбка – за
ночь смерть стерла с его лица все следы былых страстей и эмоций.
Каверин молча смотрел на брата, и в его сердце не было ни жалости,
ни злости. Он просто ждал. Ждал удобного момента, чтобы начать действовать.
– Сочувствую… – пробормотал, наконец, следователь, стягивая
с головы кепку.
– Так судьба распорядилась… Знаешь, он словно сам смерти
искал, – задумчиво проговорил Каверин.
Он ещё помолчал немного и повернулся к Сиротину:
– Оружие нашли?
– Нет, – уныло покачал головой тот. – Даже гильз не нашли,
как испарились…
– Подобрали, значит, злодеи-преступники… – недобро хмыкнул
милиционер и коснулся рукава Сиротина. – А знаешь, Леш, я ведь, наверное, смогу
тебе помочь в этом деле. Давай-ка отойдем в сторонку…
Глава 21
На второй день после драки в аэроклубе Белов собирался в
институт. Сегодня должно было решиться – примут у него документы на вечерний
или нет.
Он сидел на пуфике в прихожей и пытался завязать шнурки.
Сделать это было непросто – у ног крутился щенок, хватая хозяина то за шнурки,
то за штанину, то за пальцы. Саша, засмеявшись, схватил мастифа за уши и
наклонился к самой его морде.
– Ну что, Вень, пойдешь вместе со мной в институт, а?
– Комиссию пугать! А, Венька?.. – Белов вскинул голову и
крикнул матери: – Нет, мам, мне «Венька» не нравится! Ну какой он Венька?.. Он
– Вулкан! Вулканище!.. Да, Вулкан? – он потрепал собаку по голове и поднялся. –
Ну все, я пошел!
– Саня, возьми зонт, дождь будет! – отозвалась с кухни
Татьяна Николаевна.
– Да ладно! Не сахарный – не растаю! – взял папку с бумагами
и шагнул к выходу.
– Погоди, я принесу…
– Не надо, мам, я ушел!
Через секунду она появилась в прихожей с зонтом в руках, но
увидела захлопывающуюся дверь. Женщина вздохнула и наклонилась к щенку.
– Тоже мне – Вулкан!.. Ну что, Вулкан, будем дружить?
Вдруг зазвонил телефон. Мама легонько потрепала собаку по
загривку и сняла трубку.
– Здравствуй, Валера. Нет, он в институт пошел. Да вроде
обещали принять на вечерний… В виде исключения – как воина-интернационалиста,
что ли… Вернется? Часа через полтора, наверное… Ну конечно заходи! До свиданья.
Только она положила трубку, как раздался звонок в дверь.
– А вот и хозяин твой за зонтиком вернулся… – подмигнула она
щенку, взяла зонт и вернулась в прихожую.
Татьяна Николаевна открыла дверь и оторопела. На пороге
стояли двое милиционеров в форме, а за ними – ещё двое в штатском.
– Вы к кому? – растерянно спросила она.
– Здравствуйте, – холодно кивнул первый милиционер. – Белова
Татьяна Николаевна?
– Да…
– Капитан Касьянов, разрешите войти? – не дожидаясь ответа,
капитан двинулся прямо на женщину, ей волей-неволей пришлось посторониться.
– А что случилось? – спросила она его в спину.
– Ваш сын дома?
– Нет, а в чем дело? – она тревожно заглядывала в глаза то
одному, то другому. – Скажите же – что случилось?..
– Татьяна Николаевна, ваш сын обвиняется в убийстве по сто
второй статье, – официальным тоном сообщил молодой в цивильном костюме.
– Да вы что?! – ахнула она.
– Покажи ордер, – кивнул он другому штатскому.
Тот открыл папку, вынул ордер и протянул его Татьяне
Николаевне. Зажав зонтик под мышкой, она трясущимися руками взяла бумагу.
– Простите, нам придется тут у вас небольшой беспорядок
навести… – извинился тот, что вручил ей ордер. – Ничего не поделаешь – служба.
А капитан тем временем уже побывал на кухне, заглянул в
туалет, в ванную, снова появился в прихожей и коротко приказал:
– Ты давай здесь, а Васильев – в ту комнату. Лейтенант, иди
за понятыми.
Татьяна Николаевна с ордером и зонтиком в руках остановила
штатского.
– Вы что-то напутали!.. Какое убийство?! Он только из армии
пришел, в институт собирается…
– Да вы успокойтесь, пожалуйста, – участливо кивнул мужчина.
– Пройдите в комнату, присядьте… Давайте мне зонтик. Я вам сочувствую, правда.
– Это недоразумение, ребята, это недоразумение… – повторяла
как заведенная Татьяна Николаевна. – Это просто какое-то недоразумение…
