– Давай… – равнодушно кивнул Саша.
– Она, кстати, чемпионка ЦС на двести метров на спине!
– Да кого угодно, Фил… – Белов потянулся к бутылке и налил
себе еще.
– Так что – без обид, Сань?.. – подхватив тарелку с
колбасой, Фил попятился к выходу.
– Подожди! А кто вольным стилем, есть? – дурачась,
озабоченно наморщил лоб Космос.
– А все могут! – засмеялся Фил и заговорщицки прошипел: – И
даже комплексным…
Положив на обе ладони по блюду с нарезкой, Фил плавно выплыл
из кухни.
– Леди и джентльмены – колбаса!!! – донесся из комнаты его
торжественный вопль.
Усмехнувшись ему вслед, Белов подошел к темному окну. В доме
напротив свет был погашен. Он вздохнул и залпом хватил очередную стопку водки.
Космос неодобрительно покосился на друга и легонько ткнул
его в плечо:
– Сань, ну что ты из себя целку строишь? Расслабься, ну…
– А я что делаю? – Саша показал ему пустую стопку и снова
потянулся к бутылке…
А в доме напротив Оля укладывалась спать, время от времени
раздраженно поглядывая в сторону дачи Царевых. Готовилась ко сну и её бабушка.
Она подошла к окну и увидела, как на веранде дома, откуда гремела музыка, Пчела
развивал свой успех у рослой пловчихи. Обхватив одною рукой девушку за шею, он
впился в её губы. Вторая рука парня, задрав подол короткого платьица,
целеустремленно двигалась куда-то вглубь.
– Безобразие!.. – опустив глаза, гневно фыркнула бабушка…
От выпитой натощак водки Саша быстро опьянел. Бурлящее на
даче веселье захватило и его. Куда-то разом улетучились все проблемы, он уже с
интересом посматривал на беспечных пловчих, громко смеялся, хохмил и продолжал
налегать на выпивку.
Вдруг музыка смолкла – магнитофон зажевал пленку. Пчела
принялся ковыряться в закапризничавшей технике, а Космос схватил гитару и
протянул её Саше.
– Сань, а давай какую-нибудь нашу, а?! Вот эту: «Голуби
летят над нашей…» Сейчас все будет, девчонки – танцульки, фигульки и все
дела!..
Белову было уже все равно, он взял гитару и принялся с
надрывом наяривать:
А в синеве алели снегири,
И на решетках иней серебрился,
Ну а сегодня не увидеть мне зари,
Сегодня я в последний раз побрился!..
Пчела бросил магнитофон и поманил одну из пловчих –
пухлогубую фигуристую блондинку – в коридор. Через минуту они вернулись в
комнату с зажженными бенгальскими огнями и под одобрительные крики остальных
оба полезли на стол– Девчонка, девчоночка, синие очи!.. – завопил Пчела.
– Я люблю тебя, девочка, очень!.. – грянула вся компания.
– Ты прости разговоры мне эти, я за ночь с тобой отдам все
на свете!. – орал со всеми и Белов.
Пчела стянул через голову футболку, зрители внизу грянули
«Девчонку» с удвоенной мощью. Глядя на него, танцующая на столе девчушка тоже
стащила с себя маечку, выставив на всеобщее обозрение плоский живот и маленькие
острые грудки. Рев компании стал ещё сильнее – орали так, что уши закладывало.
Громче всех, не спуская глаз с энергично вращающей бедрами полуобнаженной
пловчихи, голосил Белов…
Оля, не в силах заснуть под эти дикие вопли, ворочалась в постели.
В нестройном хоре, доносившемся из соседнего дома, отчетливо слышался пьяный
голос её сегодняшнего провожатого. Отчего-то именно это обстоятельство
раздражало её сильнее всего. Она поднялась с постели и подошла к окну.
В освещенном окне дома напротив она увидала, как на
разоренном столе увлеченно отплясывала голая по пояс девица. А позади нее,
вытаращив безумные глаза и разинув в пьяном крике рот, яростно лупил по струнам
гитары будущий вулканолог и предполагаемый убийца Александр-победитель.
Возмущенно тряхнув головой, Оля спустилась в кухню –
напиться. Там горел свет. Тоже бодрствующая бабушка куда-то звонила:
– Алло! Виктор Тихонович?.. Извините, что разбудила…
– Ба, ты куда звонишь? – хлебнув холодного чаю, сонно
спросила Оля.
– Олюшка, иди, ложись спать… – повернулась к ней бабушка и,
понизив голос, проговорила в трубку: – Виктор Тихонович, у нас здесь такое
творится…
Глава 34
Юрий Ростиславович Холмогоров выключил настольную лампу и
встал из-за стола. Он удовлетворенно взглянул на солидную стопочку исписанных
листов – работалось сегодня на редкость продуктивно – и сладко потянулся.
Утомленно потирая виски, он прошел в гостиную, где на кушетке с журналами мод
расположилась его молодая жена.
– Космос не звонил?
– Я бы позвала, – медленно перелистывая страницы, ответила
она.
– Где его опять носит?.. – вздохнул Юрий Ростиславович,
присаживаясь к жене.
Надя едва заметно усмехнулась уголком чувственных губ.
– Через неделю Царевы возвращаются, – членкор опустил ладонь
на её красивую оголенную ногу и с удовольствием погладил её. – Надо бы на дачу
съездить, проверить – что там и как… Ты не хочешь прокатиться со мной в
субботу?
– Не-а… – качнула головой Надя. – Лень…
Юрий Ростиславович опустил голову, сдерживая мгновенно
вспыхнувший гнев. К сожалению, в последнее время это удавалось делать ему все
реже и реже. Фантастическая, прямо-таки патологическая лень, апатичность и
аморфность его молодой жены все чаще выводила его из себя. Надю не интересовало
ничего, кроме модных тряпок, новинок косметики и прочей дребедени. Вытащить её
куда-нибудь из дома было так же трудно, как, скажем, заставить Космоса вымыть
за собой посуду. Наде не было и тридцати, но порой Юрию Ростиславовичу
казалось, что это ей, а не ему вот-вот стукнет полтинник.
Вздохнув, он встал с кушетки и вернулся в кабинет. Отперев
ящик стола, он принялся шарить в нем в поисках ключей от дачи. Ключей не было.
– Надя, ты ключи от Царевской дачи не брала? – крикнул он
жене.
– Нет, – донеслось из спальни.
Юрий Ростиславович прошел туда. Надя у зеркала готовилась ко
сну, накладывая на лицо ночной крем.
– Ты уверена?
– В чем? – равнодушно спросила жена.
– Я тебе в сотый раз повторяю – ты ключи от Царевской дачи
видела? – он сдерживался из последних сил.
