– Слушай меня внимательно, брат. Мы с тобой ровесники. Я
мамой тебе клянусь, что этого пацана… – Космос показал ножом в сторону
«Линкольна», – этого пацана и всех нас подставили. Ты знаешь меня, отца моего…
Не надо тебе в это ввязываться. Если ты нас сдашь, нам терять нечего, мы тебя
на куски порежем, понимаешь? А если не сдашь, послезавтра получишь пять штук.
Ты понял меня? – пять, – растопырил пятерню перед лицом лейтенанта Космос. –
Посмотри на меня, лейтенант. Я тебя не обману… Так что решай.
До встречи.
Он сложил нож и спрятал его в карман. Следом за ним и Пчела
вытащил из пистолета обойму и молча положил «Макара» на крышу «Жигуленка».
Космос хлопнул лейтенанта по плечу и, подтолкнув Пчелу,
торопливо пошел с ним к «Линкольну». Лимузин взревел, развернулся и умчался в
сторону Москвы.
Глава 40
В гостиной квартиры Холмогоровых, несмотря на глубокую ночь,
горел свет.
Юрий Ростиславович с телефоном в руках нервно расхаживал по
комнате. Раз за разом он набирал номера людей, которые, по его мнению, могли бы
помочь Саше Белову. Между разговорами он пил кофе, курил сигары и задумчиво
перелистывал страницы своих записных книжек.
Татьяна Николаевна, окаменев от переживаний, сидела все в
том же кресле и с неослабевающей надеждой следила за каждым его звонком.
– Да, понятно… А у вас Мельбурне сейчас что? Полдень?..
Ладно-ладно, Петр Мефодьевич, не сердись, – мрачно говорил членкор в трубку. –
Дай тебе Бог не знать таких проблем в жизни. Ну, будь здоров…
Отрицательно покачав головой Сашиной маме в ответ на её
немой вопрос, он шумно вздохнул и вновь начал листать старую записную книжку.
– Ну ты же генерал, ты же можешь помочь! Что, я так часто
обращаюсь к тебе с такими просьбами?! – раздраженно упрекал своего очередного
собеседника Юрий Ростиславович, – Спасибо тебе, дружище, огромное…
И снова – кофе, снова – сигара, снова – потрепанные страницы
записных книжек… И опять мерные шаги по гостиной, и змеящийся за аппаратом
черный шнур…
– Хорошо, ты не можешь – я это понял. А кто тогда может?
Кто?.. Ах, господь бог?!. Ну-ну, низкий поклон тебе за помощь, Сергей Сергеич…
Ночь таяла, как шоколадка на солнцепеке. Край неба посерел,
наступало безрадостное утро.
Членкор шмякнул трубку на телефон и, шумно выдохнув, достал
носовой платок. Он неторопливо вытер губы, промокнул взмокший лоб и так же
неспешно спрятал платок в карман. Сашина мать с замиранием сердца ждала, что он
скажет на этот раз.
Тремя стремительными шагами Холмогоров пересек гостиную и,
откинув крышку пианино, взял несколько громких бравурных аккордов.
– Все, – повернулся он к Татьяне Николаевне. – Отмазал.
– Как отмазали? – боясь поверить в удачу, дрожащим голосом
спросила Сашина мать.
– Э-э-э, Татьяна Николаевна, где мы с вами живем?.. – Юрий
Ростиславович налил себе хорошую дозу коньяку и, крякнув, лихо его опрокинул. –
Все сразу, конечно, не образуется, но люди помогут и постепенно, плавно спустят
это дело на тормозах. Вы пока своего Сашку куда-нибудь к родне спрячьте, подальше
от Москвы. А через полгода-год, когда все утихнет, сможет вернуться.
Он сдержанно улыбнулся – с тайной гордостью и сознанием
выполненного долга мужчины и отца. На глазах у измученной Татьяны Николаевны
выступили слезы.
– О, Господи… Как мне вас благодарить, Юрий Ростиславович?
– Никак, – накрыв её руку своей, покачал головой членкор. –
Вы же понимаете – я тоже боюсь потерять своего сына. Так что давайте будем
считать, что наши интересы совпадают. А ваш Сашка, я думаю, все-таки возьмется
за ум.
Глава 41
Что делать с раненым Сашей не знал никто. Понятно, что надо
было искать врача, но знакомых медиков не было ни у кого, а соваться в первую
попавшуюся больницу с пулевым ранением – означало сдать друга своими
собственными руками.
Отъехав подальше от злополучных дач, они остановились и
сделали Белову качественную перевязку, обмотав его бок всеми бинтами, что
нашлись в аптечках. Только после этого «Линкольн» направился в Москву.
Друзья бесцельно колесили по предрассветной столице, тщетно
стараясь придумать выход из создавшегося положения. Саше хуже не становилось,
даже наоборот – то ли от новой, более тугой перевязки, то ли оттого, что успел
свыкнуться с болью, – он почувствовал себя бодрее.
Белов, конечно, видел, что его друзья не знают, как с ним поступить.
Он и сам не знал этого. Но зато он знал другое – нельзя, ни при каких
обстоятельствах нельзя поддаваться унынию и опускать руки. И, как часто
случалось в их компании в затруднительных ситуациях, решил взять инициативу на
себя.
– Кос, давай на смотровую, – сказал он водителю.
– Да ладно, что там делать, Сань?.. – озабоченно буркнул
Космос.
– На смотровую, Кос, – негромко, но твердо повторил Белов.
Космос переглянулся с Пчелой – тот едва заметно кивнул.
«Линкольн» повернул к Университету.
Когда машина остановилась на смотровой площадке, уже начало
светать. Друзья вышли из машины. Последним, при помощи Фила, осторожно выбрался
Саша.
В утренней дымке перед ними раскинулась величественная
панорама Москвы.
– Саня, давай сюда, к парапету… И руку сильней прижимай,
чтоб кровь не сочилась… – Фил, пристроив Белова, повернулся к Космосу. – Кос,
делай что хочешь, но надо искать больничку.
– Какая больничка, ты что? Концы везде паленые… – с мрачным
видом жевал губы Космос. – Надо как-то разруливать… Блин, я не знаю, что
делать…
– Ты же у нас все всегда знаешь!
– Да пошел ты!
– Сваливать надо, сваливать… – пробормотал Пчела. –
Куда-нибудь за уральский хребет!
– Тогда погнали к твоим «старшакам»! – теряя терпение,
предложил Космосу Фил.
– Ты вообще соображаешь, что несешь?! – вытаращил на него
глаза Космос. – Это же прямая подстава!.. Да нас за такие пенки на перо
посадить могут!
– Братья, по-любому… – вдруг тихо и взволнованно заговорил
Белов. – Спасибо вам… Я… я вас никогда не забуду… Клянусь, что никогда, никого
из вас я не оставлю в беде. Клянусь всем, что у меня осталось…
– Братуха, перестань!
– Ты что, Сань, помирать собрался?
