– Умоляю: остановитесь! Анастасия Сергеевна, очень вас прошу не вспоминать этот случай! Ведь я буду думать, что вы всего лишь чувствуете себя мне обязанной. – В зеркало я посмотреть не мог, но просто кожей ощущал, что лицо мое не просто покраснело, а побагровело. – Я ведь помог бы тогда любому человеку, попавшему в беду, прошу вас меня понять…
– Понимаю. Извините. Наверное, вам действительно неприятно было это слышать именно в такой ситуации. Знаете, я вижу, как вам тяжело дается этот разговор, так давайте его закончим. Я не говорю вам «да», но и не отказываю. Мне нужно подумать. Проводите меня в дом.
Возвращались молча. В голове была сплошная чехарда, мысли категорически отказывались собираться в связные предложения. Ничего нет хуже непоняток. Но все-таки на душе полегчало. Я сказал то, что хотел. Дальше от меня ничего не зависит.
– Спасибо вам за прогулку и беседу, Вадим Федорович, – произнесла девушка у дверей, – поверьте, мне было очень лестно услышать ваше предложение.
Я приложился к протянутой ручке, и Настя стала подниматься по лестнице. Потом вдруг остановилась, обернулась и весело посмотрела на меня.
– А знаете, пожалуй, все-таки «да»! – засмеялась и упорхнула, оставив вашего покорного слугу в совершенно обалдевшем состоянии.
Все же первым делом надо выпить, или я вообще сдурею от такой карусели событий.
Но планам моим осуществиться не пришлось – из-за угла дома вынесло оживленно беседующих подполковника и доктора.
– А! Вадим Федорович! Очень кстати, – пожалуй, с вином они слегка переусердствовали, не то чтобы слишком, но легкое подшофе имелось, – вы где пропали?
– Немного погулял с Анастасией Сергеевной.
– И правильно, – приветливо заулыбался Бородкин. – Молодо-зелено, погулять велено. Не с нами же, старыми грибами, разговоры разговаривать, когда такая девушка скучает.
Да, пожалуй, это не «легкое подшофе», когда успели-то?
Что характерно, Соков тоже улыбнулся, и на лице его никакого неудовольствия не отразилось. Да и выглядел он потрезвее эскулапа. Но тому простительно на радостях слегка поднабраться.
– Счастливой дороги, Филипп Степанович, – стал прощаться хозяин усадьбы, – через несколько дней ждите попутчиков.
– С нетерпением, Сергей Васильевич. Вадим Федорович! – протянул мне руку доктор. – Жду!
Не без труда погрузившись в экипаж, гость отбыл.
– Сергей Васильевич, – осмелел я, когда коляска доктора скрылась за пригорком, – очень прошу вас уделить мне часть вашего времени для важной беседы.
– Слушаю вас. – Нет, этот-то совершенно адекватен, вполне можно рискнуть.
– Мне очень трудно начать подобный разговор, вы столько для меня сделали… Очень бы не хотелось, чтобы это выглядело как то, что я злоупотребил вашим гостеприимством. Но сказать я должен…
– Ну, говорите, говорите.
Я поднял глаза на собеседника и с удивлением обнаружил, что тот смотрит понимающе и ободряюще, что ли…
– Сергей Васильевич, я осмелился полюбить вашу дочь. Я понимаю, что это выглядит дерзко и, может быть, неблагодарно с моей стороны, но это случилось. Я испытываю к вам огромное уважение и благодарность, поэтому не смею скрывать от вас мои чувства по отношению к Анастасии Сергеевне. – Я замялся…
– Уважаемый Вадим Федорович, я ценю вашу откровенность, – совсем уже весело заговорил подполковник, – но, по-моему, о вашей взаимной с Настей симпатии во всей усадьбе не догадывались до сих пор только двое: вы и она. Все эти ваши с ней взгляды и румянец на щеках при каждой встрече… В общем, я, как отец, понял все давно. Сначала это меня порядком встревожило. Нет-нет, вы во всех отношениях очень достойный человек… Но вот ваша дворянская грамота…
– Я понимаю… – казалось бы, физически ощущалось, как мое сердце ухнуло если не в пятку, то уж в низ живота точно.
– Ни черта вы не понимаете, – в голосе Сокова почувствовалось легкое раздражение, – я люблю свою дочь, а она любит вас, и, как я понял, взаимно. Вы хоть объяснились с Анастасией?
– Да, только что. – Я не знал, куда прятать глаза от стыда. – Анастасия Сергеевна не ответила утвердительно, но… Обнадежила, что ли…
– Понятно. – Старый вояка с некоторым одобрением отнесся к услышанному. – Вадим, согласись, что в данный момент о свадьбе думать нечего…
Оба-на! Сразу и на «ты», и просто по имени. Я, что ли, в сказку попал?
– Наталья! – Загрохотал по коридорам голос ХОЗЯИНА. – Предупреди барышню, что я к ней сейчас зайду.
Пробегавшая мимо Наташа быстро пискнула что-то вроде: «Не извольте беспокоиться» – и по-быстрому сквозанула к Настиной комнате.
– Пойдем, – приобнял подполковник мое плечо практически по-родственному, – сейчас все поставим на свои места.
Настя, предупрежденная служанкой, приняла нас с относительно спокойным выражением лица, но некоторое волнение все-таки чувствовалось.
– Значит, так, стрекоза, – совершенно в неромантическом ключе начал разговор Сергей Васильевич, – Вадим Федорович только что просил твоей руки. Что скажешь?
– Ты же знаешь мой ответ, отец. Дело за тобой. – Настя была смелее меня, но, черт побери, она не находилась в такой дурацкой ситуации. Хотя это оправдание слабое. Недостойное мужчины.
– Да, конечно, знаю, но хотел бы услышать твой ответ.
– Согласна я. А ты сомневался?
Чертовски хотелось вмешаться, но я в очередной раз находился в ситуации, когда мое мнение не сильно на нее влияло. Согласитесь: не одергивать же мне потенциального тестя, когда речь идет о том, что по большому счету зависит от его решения.
Не урезонивать же мне Настю, чтобы она была повежливее с отцом…
Я уже конкретно съезжал с катушек и, к удивлению своему, очень хотел вызвать кого-нибудь на дуэль. Ну, хоть кого-нибудь. Чтобы сбросить адреналин, что ли…
Вот долбаная эпоха – проникся-таки. Мммать! Точно, дурдом по мне плачет. Горючими слезами.
Сами представьте: оказаться между человеком, которому обязан практически всем, и его дочерью, в которую влюблен по уши. Да еще в момент, когда они «выясняют отношения». И эти отношения касаются меня… Блин!
– В общем, так, – пошел ставить гранитные точки над всевозможными буквами подполковник: – Сейчас о свадьбе думать нечего. Пусть пройдет какое-то время. Но в принципе у меня возражений нет. Если Вадим Федорович после визита в Петербург не передумает и ты тоже, то мое родительское благословение вам обеспечено. Такое решение вас обоих устроит?
Я молча поклонился. Настя повисла на шее у отца.
– Но сейчас, Вадим, я попросил бы тебя оставить нас с дочерью наедине. Других ведь вопросов нет?
– Есть, но они подождут до завтра. Честь имею!
…Следующим утром мы встретились с подполковником как ни в чем не бывало. То есть я-то, конечно, до жути хотел узнать, о чем он там разговаривал с Настей, но, раз уж меня не считают необходимым ставить в известность, переживем. Начинать общение с выспрашивания по этому поводу – себя не уважать. Захочет – сам скажет.
