Завтрак так завтрак.
Утренняя трапеза особым изыском не отличалась: каша, омлет и кофе с пирожками. Кашу, если это не гарнир, я не особо жалую, но ем без отвращения. Я вообще всеядный. Ну то есть просто вареную луковицу лопать не буду, но ни один продукт сам по себе не вызывает у меня отвращения. Пробовал, конечно, не все, что едят на свете, но уверен, что спокойно стрескаю и лягушачьи лапки, и печеных личинок.
А ведь сколько народу с заморочками! Только среди моих родственников и близких друзей: один не переносит рыбу в любом виде, другой – лук (то есть вообще – сырой, вареный, пассерованый, без разницы, ни в салате, ни в котлете, ни в супе не должно быть ни крупиночки), третья – убежденная мясофобка, то есть рыбу употребляет, но мясо теплокровных нет. Из принципа – «трупы» пожирать не желает. Причем объяснить мне принципиальную разницу между курицей и рыбой как пищевыми продуктами в свое время не смогла. И уж конечно, меха и кожу носить не гнушается. Умиляют меня такие гуманисты.
Вот и попытайтесь себе представить, сколько нематерных мыслей возникало у меня на кухне, когда в гости ожидались все трое…
За столом беседовали не очень оживленно, пока не перешли к кофе. Тут уж мне было не отвертеться и пришлось в подробностях рассказывать о своей жизни в столице. Про попытку похищения я, разумеется, умолчал. Может, позже Сокову вкратце поведаю.
А здесь, в мое отсутствие, ничего особенного не произошло: несколько охот, в которых сам подполковник по вполне понятным причинам активного участия принимать не мог, урожай, который в этом году был не очень…
Ай да кретин! (Это я о себе.) Ну и тормоз, ну и «жираф»! Вот почему я летом-то не сообразил?
У меня же в рюкзаке прикормка для рыбалки! Горох, пшеница, семечки. Семечки после мясорубки, конечно, никак не «семенной фонд», но горох с пшеницей… Уж наверное, посолиднее нынешних будут – не зря же селекционеры почти два века свой хлеб ели.
Будет очень печально, если из-за моего тугодумства залог процветания местного сельского хозяйства сожрали крысы.
– Прошу прощения, Сергей Васильевич, а где мой рюкзак?
– В твоей комнате. Что-то понадобилось? Я велю принести…
– Если можно, я хотел бы кое-что из него взять, а потом, если позволите, поговорить с вами наедине. Это срочно. Не возражаете, если я вас покину на несколько минут?
– Разумеется, иди, но почему так вдруг?
– Да кое-что вспомнил… Прошу извинить.
С трудом сдерживая желание перейти на бег, я направился в свою комнатенку. Открыто. Чувствуется, что помещение нежилое, но никакой затхлости – прислуга явно делала здесь уборку регулярно.
«Ермак» вроде цел, не прогрызен, но эти твари по своей «проникающей способности» сравнимы с гамма-излучением.
Трясущимися руками я расстегнул верхний клапан и стал судорожно рыться в содержимом рюкзака. Естественно, под руки лезло все, кроме того, что нужно. Пришлось прекратить эту истерику и спокойно вынимать изнутри объемные и не представляющие на данный момент интереса предметы. Наконец-то вот он, искомый пакет. Килограмма полтора – собирался ведь рыбачить несколько дней, запасся солидно. Вроде плесени нет, пахнет семечками. Будем надеяться, что они не навредили пшенице и гороху своим маслом.
– Сергей Васильевич, – обратился я к Сокову, едва перешагнув порог столовой, – мне необходимо срочно с вами поговорить.
– Наедине?
– Если не затруднит.
– Хорошо, идемте в мой кабинет.
– Настя, извини пожалуйста, – обратился я к своей невесте, – мы недолго. Это очень важно.
Отреагировала девушка на удивление спокойно и благосклонно. Мол, иди уже и не дергайся. Отец, что ли, с ней побеседовал, пока я отсутствовал?
– Смотрите, Сергей Васильевич, – продемонстрировал я подполковнику пакет с привадой, когда мы разместились за столом его кабинета, – эту смесь я использовал при ужении рыбы. Здесь горох и пшеница из Америки. Они превосходят местные по урожайности и, возможно, по стойкости к морозам и вредителям.
– Почему вы так уверены в этом?
– Я просто имел возможность сравнить ваши поля с теми, которые видел за океаном. Практически уверен в том, что эти семена будут лучше тех, что выращиваются у вас. Разделить зерно от гороха, засеять им делянку-другую, и следующей осенью можно будет в этом убедиться. Даже если я ошибаюсь, то вы ведь ничем не рискуете, не так ли?
– Пожалуй, да. Спасибо, весной попробуем. Если вы правы, то через несколько лет семян будет достаточно, чтобы засевать поля. Но это дело будущего. Почему не писал о своих успехах и награде?
– Да неудобно как-то было – получалось бы, что хвастаюсь.
– Глупости какие. Вот Настя тебе теперь шею-то и намылит. И поделом, – улыбнулся Соков. – Кстати, о Насте. Что это за намеки были по поводу того, что ей может угрожать опасность?
Пришлось рассказать об инциденте с моим похищением и о своих подозрениях.
– Да. В голове не укладывается, что дворянин может быть способен на такое, но, пожалуй, ты прав. Неприятная личность этот Кнуров, потому и получил в свое время от ворот поворот. Буду иметь в виду. Ладно, ступай уже к ней, а то дочка и мне головомойку потом устроит.
Я поспешил откланяться.
При моем появлении в Настиной комнате Наташа, повинуясь молчаливому жесту хозяйки, тут же вышла. Теперь у меня как бы «официальный статус», и вполне можно оставаться вдвоем без особого ажиотажа со стороны окружающих.
– Солнышко, прости, пожалуйста, что не написал обо всем, что со мной происходило, – я слегка приобнял Настю, она немного дернулась, но вырываться не стала. Понятно: я прощен еще не до конца, но отсылка к едреной бабушке пока вроде не грозит, – в самом деле считал, что это будет нескромно с моей стороны…
– С ума сошел? – Суженая распахнула глаза с совершенно искренним изумлением. – С каких это пор неудобно гордиться заслуженными наградами? Ты орден не стесняешься носить? Может, в карман спрячешь?
– Нет, но это же другое…
– Какое «другое»? Вадим, если честно, то я на тебя очень сердита. – Было видно, что девушка, во-первых, говорит искренне, а во-вторых, вроде включается программа «псих-самовзвод»: сейчас кааак накрутит себя… На фига нам скандал на пустом месте?
– Настя, прости, пожалуйста, я в самом деле считал недостойным мужчины хвастаться своими успехами перед любимой…
– Глупости какие! – невольно процитировала Анастасия слова своего отца, которые я слышал несколько минут назад. – Ты вообще можешь понять, что для нас в этой провинции значат такие новости? Я уже не говорю, что две недели назад у нас гостила Элен Петражицкая. Представляешь, как мне было бы приятно рассказать такое о своем женихе? Если ты, конечно…
– Прекрати немедленно! – тут же «поддался я на провокацию». – Ты у меня одна-единственная и не смей в этом сомневаться.
