Нельзя сказать, что он действовал совсем наугад. В некоторых античных и средневековых герметических текстах
[31]
есть упоминания про вавилонских жрецов, которые с помощью специальных молитвенных аппаратов заставляли посвященных богам рабов работать без отдыха днем и ночью. Но все же вероятность найти что-нибудь была минимальной. Однако я нашел!
Он повернулся к Романову. В этой затхлой комнатенке, освещенной светом одной только масляной лампы, Колдевей со своей черной всклокоченной бородой и искрами безумия в глазах был похож на первохристианина в катакомбах. И князь подумал, что он, сидящий на низком стуле и сжимающий эфес шашки, чтобы куда-то деть руки, при таком распределении ролей не иначе как римский солдат, пришедший тащить несчастного на съедение тиграм, но заслушавшийся его проповедью.
— Я нашел… Погодите, тут нужно знать историю. Вы знаете «Когда вверху»?
Романов нахмурился, решив, что не понимает какой-то немецкой грамматической конструкции, и огорчившись этому факту.
— «Когда вверху» — это название вавилонского космогонического мифа. У него нет собственного имени, поэтому называют по первым словам. «Когда вверху неназванным небо висело» и так далее. Это архетипический миф, он так или иначе отражен в каждой культуре. Победа новых, личностных богов над старыми богами-стихиями.
Когда вверху неназванным небо висело,
И внизу земля под ним неназванной стояла,
Апсу-Всеотец и Великая мать Тиамат
Воды свои воедино мешали, проникнув друг в друга.
Не было судеб еще предначертано в книге,
Чистыми были таблицы грядущих знамений,
Не были выбиты подвиги славных героев,
И имена их еще никому не известны.
Мать Тиамат в своих водах носила приплоды.
Время пришло разрешиться. О, древние боги!
Сколь многочисленным выдалось ваше потомство,
Тысячи глаз и ноздрей вы на свет породили.
Ноги их матери чрево все время колеблют,
Рты извергают слова, недостойные уха.
В пиршествах время проводят и славное имя
Древнего бога Апсу без нужды повторяют.
«Смерти предам их», — подумал Апсу в страшном гневе.
«Как порожденье свое уничтожим?» — богиня вскричала.—
«Пусть недостойны, прости им», — она умоляла.
Но непреклонен отец и войска снаряжает.
Младшие боги тотчас заметались во страхе,
Пиршество бросили, ждут приближения смерти,
Только лишь Эйя спокоен один и творит заклинанье,
В голову Апсу он мечет его и отца повергает.
Царствовать стал над богами Всемудрейший Эйя.
Первую между всех дев он красавицу выбрал.
С ней он в чертоге возлег на супружеском ложе,
Жертвенник им воскурили все младшие боги.
Сына она родила ему именем Мардук.
Выше богов остальных красотой он и силой.
Вчетверо глаз он глядит и столькими ж ушами
Слышит. Из рта его черное пламя исходит.
Радостны мать и отец, в ликовании боги,
Только одна Тиамат дышит злобой великой.
Страшную месть за убийство супруга готовит.
Смерти предать хочет всех, кто к нему был причастен.
Армию демонов лютых она породила,
Ядом тела напитала, клыки из базальта
И когти из бронзы дала, чешуею покрыла.
Кингу, с которым чертог свой делила, дала в полководцы.
«Кингу мой милый, иди, разорви им тела их,
Выпей всю кровь, меж ветвей растяни весь кишечник,
Кости пускай, как тростник, по земле разлетятся,
Кожей их будем с тобой от жары укрываться».
Судеб таблицы ему на груди укрепила,
Ими он демонов лютых привел в подчиненье,
Вышли на битву, всю землю собой сотрясая,
В страх впали боги, узнав, что такое свершилось.
К Мардуку всем своим сонмом они обратились.
«Если спасу вас — какая мне будет награда?» —
«Будешь ты первым средь нас, мы тебе поклонимся,
Царствовать станешь над нами отныне навеки».
Лук свой тяжелый он взял и вступил в колесницу,
Два злобных ветра конями запряг он в оглоблю.
Двум же другим приказал за собою помчаться —
Так собирался на битву прославленный Мардук.
Вихрем помчалась по небу его колесница.
Демоны в страхе своими махали крылами.
Клювами щелкали, чуяли смерть свою близко,
Только одна Тиамат изготовилась к битве.
Сотней тысяч зубов пасть осклабив, она развернулась.
Поглотить хочет Мардука, кости его сокрушая,
Ядом капают слюни, язык уж петлей изогнулся,
Растопырились когти, готовые в плоть ему впиться.
Но с небес своих Мардук увидел раскрытую бездну.
Взял он ветер из тех, что летел за его колесницей.
И швырнул его в пасть Тиамат, поджидавшей добычу.
Развернулась в ней буря, не могут уж зубы сомкнуться.
Он стрелою из лука тогда поразил ее в чрево,
Забурлила в ней кровь и исторгнулась черным потоком,
Задрожали конечности, крылья забились.
Так закончились дни Тиамат, первоматери мира.
Видя смерть Тиамат, ободрились все младшие боги,
Разом ринулись в битву, помчались в своих колесницах,
Растоптали всех демонов, кости и крылья сломали,
Рассекли черепа их и кровью заполнили небо.
Они Кингу пленили и судеб таблицы сорвали,
Они Мардуку их поднесли, преклонили колени.
«Ты — великий, да будешь ты царствовать миром».
Так возвышен был Мардук над всеми иными богами.
Он чертог, весь из золота, выстроил в горнем просторе,
Ему младшие боги служили и гимны воспели,
Благовоньями воздух чертога они пропитали,
Но им тяжко служить ему, хочется к пиру вернуться.
«Сотворю я людей, — сказал Мардук, — чтоб вы отдохнули».
Из соломы и глины он вылепил первую пару.
Но не знает, как их оживить он, как душу в них вдунуть,
И велит привести из темницы он демона Кингу.
Привели к нему Кингу в цепях, с головою поникшей,
Мардук вынул свой нож, со стола взял для пиршества чашу.
Запрокинул он голову Кингу и шею разрезал,
Всю, до капли, собрал в чашу кровь, что из раны струилась.
Этой кровью тела пропитал, и они шевельнулись.
