А не обратиться ли мне к специалисту?
— Не тревожься, — сказал мне Ове, когда я огласил свои сомнения. — Лучших посадим на драккар, а остальные пусть на кнорре остаются.
— Почему так? — спросил я.
Ове объяснил. Оказывается, эффективность работы гребца на драккаре — выше. Весла лучше расположены.
— Свартхёвди, Стюрмир, Уилл, Дикон, Юсуф, Скиди, ты, нореги…
— Я на кнорре останусь, — перебил я. — И одного норега возьму, скажем, Гуннара Гагару.
— Еще двоих надо, — возразил Ове. — Десять румов хотя бы заполнить. Там десять и тут десять.
— Хавура бери, — разрешил я. — И Пузо. Он жирный, но здоровый. Пускай работает. Однако у меня к тебе вопрос: как я с оставшимися на кнорре буду поспевать за драккаром, на котором вдобавок — лучшие гребцы?
— Будет ветер — поспеешь, — заверил Ове Толстый.
— А не будет?
— На канате вас потянем! Не боись, хёвдинг! Не отстанете!
— Слышь, Ове, а что это ты такой довольный? — поинтересовался я. — Весь разговор у тебя — улыбка до ушей. Раньше за тобой не замечалось.
— Ульф! Ты пойми: я теперь драккар вести буду! Спасибо тебе!
— Пожалуйста, — я тоже улыбнулся. — Только не утопи его, ладно? — И, заметив, как скривилось круглое лицо кормчего, тут же добавил: — Да шучу я! Знаю, что не по твоей вине, и бился ты славно!
— Кому — шутка, а кому — позор… — проворчал Ове, но, похоже, он уже не обижался.
А я — дурак. На такие темы острить нельзя. Не будь я хёвдинг, за подобную шутку могло и по роже прилететь.
Разобрались. Очнувшийся Медвежонок умял тройную пайку, выслушал мой отчет, всё одобрил и полез смотреть новый драккар.
Рабов распределили по кораблям и загрузили работой.
Затем я собрал всех и провел торжественный обряд приема в хирд двух новичков. Затем — пир из наших на глазах скудеющих запасов и свежей рыбы. Отмечу, что мы уже второй день болтались на месте. Вернее, тихонько дрейфовали по течению, потому что — штиль.
Глава шестнадцатая
Бунт на корабле
Проснулся я с мыслью: надо раздобыть провизию и пополнить запас воды. При первой же возможности. Ознакомил с этой мыслью хольдов и кормчего и нашел полную поддержку.
А еще мы, наконец, тронулись.
Парус висел, как старушечья сиська, так что шли на веслах. Поначалу — неплохо, но потом молодняк скис, и пришлось крепить конец и идти на буксире.
В общем, делали мы от силы пару узлов. И берег, вдоль которого шли, тоже не баловал: никаких признаков человеческого жилья. Пересекать же открытое море без пополнения припасов было рискованно.
После обеда ветер вообще поменялся на встречный, и Ове направил драккар к земле. Логично. Надо встать на якорь, пока нас не снесло обратно.
Что мы и сделали.
За ужином я обратил внимание, что сёлундская молодежь о чем-то сговаривается, искоса поглядывая в мою сторону. Что-то задумали тинейджеры-убивцы. Раз так, то занимайтесь делом. Я велел им покормить рабов и обеспечить их помывку. Мужчин — в море, женщин — на палубе, из ведер. Строго предупредил: если кто-то захлебнется, виновные завтра поплывут за кораблем на веревке.
Поверили или нет, но аттракцион устраивать не стали.
Пока сёлундские недоросли трудились, мы с Вихорьком немного поработали с шестами. То бишь с древками от копий. Вихорёк, конечно, умаялся: с его весом и размерами тягать здоровенное весло — тяжко, но держался изо всех сил. Мой новый хирдман Лейф смотрел с большим интересом, потом попросил попробовать.
Я не возражал. Отпустил Вихорька, который тут же без сил повалился на скамью, и поработал с норегом. Весельчак и здесь был хорош. Схватывал на лету. Шестом я работал по базе ушу — китайцы в этом доки, но Лейф очень быстро приспособился, и у нас с ним получилась неплохая игра. То есть именно игра. Я получил огромное удовольствие. Лейф тоже.
— Никогда подобного не видел, — признался он, когда мы закончили и уселись передохнуть на мешки с трофейной шерстью. — Ты очень необычно бьёшься, хёвдинг.
— Я готов учить тебя, — отозвался я. — Ты — великолепный воин.
Весельчак ухмыльнулся:
— Мне многие это говорили, но в последние годы мало кто мог меня побить. Только один человек: Торсон-ярл.
— Ты ему не родич? — поинтересовался я осторожно.
— Нет. Мы бились с ним. До первой крови, иначе я был бы мертв. Он быстр, как берсерк, и могуч, как горный тролль.
— Был, — уточнил я, успокоенный ответом.
— Почему — был?
— Я убил его.
— Ты?!
Я улыбнулся:
— Он был из такой же плоти, как ты и я. Даже не берсерк. Хотя однажды я убил и берсерка. Правда, он был намного меньше Торсона, иначе ты бы всё еще плавал под знаменем Вигмарра.
— Ага! — воскликнул Лейф. — Вот почему ты узнал прием, который я подсмотрел у Торсона! Этим приемом он победил меня.
— А меня — нет, — невозмутимо сказал я. — Лейф, у нас еще будет время поговорить. Похоже, мои люди хотят что-то мне рассказать.
Так и есть.
Ко мне направлялась делегация, возглавляемая Каппи Обжорой. И на физиономиях у всех была написала суровая решимость.
Что это такое? Бунт на корабле?
Каппи Обжора — впереди. За ним — группа поддержки в виде трех сёлундских недорослей.
На юношески гладком личике Каппи была написана решимость, приправленная некоторой долей опаски. Опаска — это хорошо.
— Что тебе надо? — поинтересовался я.
— Хёвдинг… — Точно что-то незаконное. Эко как глазки бегают! — Хёвдинг! Мы хотим, чтобы ты признал нас дренгами. С правом на долю!
Выпалил и ждет. Я встал. Потом медленно сжал кулак… Нет, не попятился. Стоит.
Я поглядел на свой кулак, потом на тинейджера и поинтересовался:
— Мы — это кто?
— Хавур, Тори, Грендель, Ренди, Элаф.
— Почему?
— Мы же бились, кровь вражескую пролили!
— Понятно, — процедил я. — Героями себя возомнили? Знаешь, что было бы правильным, герой?
— Что?
— Врезать тебе так, чтобы ты летел отсюда и до самой мачты.
Молодец, Обжора! Продолжал стоять, гордо выпятив подбородок.
— Но по первому разу прощаю. И даже готов дать ответ.
— Какой, хёвдинг?
— Нет, разумеется.
— Но почему? Мы же дрались, как все. И гребем не хуже прочих, а даже и лучше.
— Лучше — кого?
