Рядом с Олиной бабушкой расположился восторженный друг
семейства Георгий, импозантный седовласый эстет. Музыковед, между прочим.
Заодно и театровед.
Время от времени бросая заинтересованные взгляды на
вульгарных красоток из «дружеского» лагеря, он выговаривал между тем:
– Невеста напоминает о Брюллове, Блоке и Сен-Сансе одновременно.
И это в эпоху поздней перестройки…Алмаз!
– Вы забываете, Георгий, что алмаз требует соответствующего
фона, – вздохнула Олина бабушка.
Двое официантов внесли на подносе огромную запеченную
рыбину. Увидев, что они направляются прямо к новобрачным, Саша с притворным
ужасом закричал:
– Рыбу – братьям!
Воспользовавшись моментом, со стороны жениха поднялись двое.
Прямо сладкая парочка. Два мужичка-боровичка, плотно упакованных и крепко
сшитых.
– Дорогие наши Саша и Оля, – торжественно начал боровичок
постарше. – Так сложилось, что от наших нас здесь только двое. Но Кабан и
пацаны просили передать, что уважают тебя, Саша, и поздравляют с днем свадьбы,
с такой красавицей женой… И вот наш тебе подарок.
Боровичок номер два достал из-под стола большой кожаный
футляр и раскрыл его. Первый вынул из футляра охотничье ружье с богато
инкрустированными цевьем и прикладом:
– Сделано для короля Афганистана. Ручная работа, Сань.
Из-под того же стола появился и букет из нескольких десятков
белых роз:
– Желаем невесте цвести, как тысяча роз, а тебе, Саша,
удачной охоты!
– Коля, спасибо! – приложил руку к сердцу Саша. – Короче,
передай Кабану – первого зверя я посвящаю ему. А второго – всем присутствующим.
– А Саня-то у нас самый благородный, – шепнула Татьяна
Николаевна Кате, любуясь сыном. – Кать, а что, Санька на охоту ходит?
– На охоту, на охоту, – отмахнулась Катя, подливая сестре
водочки.
– Боже, боже, какой мезальянс! – в который уже раз
запричитала огненно-рыжая декольтированная дама постбальзаковского возраста. –
Наша Олюшка и этот предводитель команчей! А каково его окружение? Встретишь в
темном переулке – заикой станешь… Были бы живы родители, не отдали бы Олюшку в
руки троглодитов.
– Шампусик, мадам, – сосед внимательно и с интересом
заглянул ей в декольте.
Саша, очищая для Оли апельсин, услышал эту замечательную
репризу и склонился к Оле:
– Ну, Монтекки и Капулетти, ей-богу. Оля засмеялась:
– По-моему, все нормально.
– Съешь апельсин, моя хорошая. – Саша легонько поцеловал ее
в щеку, приподняв фату.
За этой сценой в свою очередь внимательно наблюдал Пчела,
планомерно накачиваясь коньяком. А Космос тем временем подкалывал слишком
серьезного, на его взгляд, Фила:
– Ты что не пьешь?
– Это я не пью? – искренне удивился Фил.
– Прямо перед людьми неудобно, – отворачивая от друга хитрую
рожу, гнул свое Кос.
– Ты хочешь, чтобы я показал, как я умею пить? Кос кивнул. А
Фил всерьез начал показывать.
Позабавившись с Филом, Космос, наконец, ткнул локтем все еще
неотрывно глядевшего на счастливую Олю Пчелу:
– Что, пора?
Пчела посмотрел на часы и кивнул, уже поднимаясь:
– Дорогие гости, дорогие гости! Минуточку! Внимание!
Шум в зале постепенно утих – гости почувствовали, что всех
ждет какой-то сюрприз, настолько загадочным и многозначительным тоном призвал
их к молчанию свидетель жениха.
– У нас сегодня большой день, вообще. И мы с вами будем
гулять до утра, а потом до следующего утра. И дальше, пока не посинеем. Но вот
молодые скоро уедут, потому как, сами понимаете, у них есть дела поважнее.
Даже Саша с интересом поглядывал на Пчелу, уж больно тот
светился изнутри.
– Поэтому, – продолжал Пчела, – мы с друзьями задумались, а
куда же поедут молодые в свою брачную ночь? В суперлюкс «Националя»? В чужую
квартиру на Ленинском?.. Нет. Мы посчитали это неправильным и решили вопрос
по-другому. Космос, Фил…
Пацаны с донельзя счастливыми физиономиями встали рядом с
Пчелой. А тот победно поднял вверх руку со сжатым кулаком. Прямо командантэ
какой-то.
– Короче, сегодня и навсегда молодые поедут в свою
собственную новую квартиру. В высотку на Котельнической набережной.
Сначала в зале наступила абсолютная, звенящая тишина. Пчела
разжал кулак. С его указательного пальца с легким звоном упала и повисла на
цепочке аккуратная связка ключей. И тут зал взорвался. Слава богу, не в прямом
смысле, а от грохота аплодисментов и восторженных криков. Причем интеллигенция
вполне могла бы дать фору браткам.
Саша, принимая ключи, обнял сразу всех троих:
– Спасибо, родные.
И тихонько, с улыбкой, поинтересовался у Фила:
– Вы что, хозяев грохнули?
– Да ты что? Жильцов расселили, – рассмеялся Фил.
А за столом Катерина переводила вопрос уже в практическую
плоскость:
– А интересно, сколько там комнат?
– Да что ты, Кать. Наверное, это розыгрыш, – недоверчиво
качала головой Татьяна Николаевна.
– Брось, какой розыгрыш… Вить, – крикнула она Пчеле, – а
ордер есть?
– На арест? – в свойственной ему ернической манере отшутился
тот.
К Олиной бабушке склонился седовласый музыковед:
– Вот ведь как, дорогая моя. А вы говорите, фон не тот!
Глава 10
Через огромную арку высотки въехал белый лимузин, а вслед за
ним целая кавалькада машин. Сашин водитель Миха бодро вскочил со своего
водительского места и открыл дверцу салона. Саша вынес Олю буквально на руках.
Как и всю дорогу, они продолжали целоваться.
Тут из подтянувшихся машин повысыпали и остальные. «Ой,
цветет калина в поле у-у-у ручья», – разгульная нетрезвая песня огласила темный
двор престижного дома. Кое-где даже зажглись окна. В ответ захлопали пробки
шампанского.
– Эй-эй, мою жену не облейте! – забеспокоился Саша.
– Во-он три окна. Видишь? – ткнул Космос пальцем куда-то в
пространство.
