Демонстративно прикалывая кнопками фотографии бригады Белова
к стенду, Игорь Леонидович расположил снимки так, что получилось нечто вроде
креста. Символ, однако!
– Вот они все тут, голубчики. – Введенский довольно оглядел
композицию.
Вернувшись к столу, он продолжил оперативку:
– Итак, ситуация вокруг «Курс-Ин-Веста» чревата большой
кровью. Мы будем наблюдать за конфликтом, пока не наступит критическая точка. Тогда
мы вмешаемся. И Белов ляжет под нас, – сказал, как отрубил, он. – Или в могилу.
Задача ясна?
– Так точно, – хором ответили рядовые невидимого фронта…
«Начинается посадка на самолет рейса двадцать три семнадцать
до Симферополя. Повторяю…» – голос дикторши разносился под сводами зала
ожидания аэропорта «Внуково».
Возле выхода на посадку, с дорожными сумками в руках, стояли
Саша с Филом. Рядом с ними – Космос, чуть в стороне хмурый Пчела и несколько
бойцов.
– Ну все, братва, мы полетели. – Саша помахал всем сразу.
– Осторожнее здесь, – назидательно посоветовал Фил, легко
забрасывая на плечо тяжеленную сумку.
Космос снисходительно похлопал его по плечу:
– Разберемся, не волнуйся.
– Космос, береги себя, – поддел напоследок друга Саша. И
обнял Пчелу: – Брат, прости меня. Я вчера обезумел совсем.
– В принципе, проехали, – пожал плечами Пчела и несколько
вымученно улыбнулся. – Но я еще не отошел, если честно, – тем не менее добавил
он.
Шутка ли – изрядно помятые бока и ссадина под глазом.
– Ты прав. Не держи зла, ладно? – И Саша крепко пожал ему
руку.
Пчела едва заметно кивнул.
– Кос, живот прихватило, – подскочил к Космосу белобрысый
Миха. – Я в туалет, потом сразу к машине.
– Давай, Мих.
Саша и Фил двинули на посадку.
– Фил, билеты у тебя? – полуобернувшись, спросил Саша.
– У меня, у меня, – успокоил его Фил, помахивая билетами. –
Банзай! – махнул он Пчеле.
– Банзай! – вскинул руку повеселевший Пчела.
Слева от выхода из аэропорта Миха обнаружил работающий
телефон. Поминутно оглядываясь, он быстро набрал номер:
– Але, это я. Облом… Слушай, я все сделал, не свезло… В
аэропорту… Да не мог раньше. Он вылетает…
И тут чья-то рука выхватила у него трубку. Это был Пчела. Он
приложил трубку к уху, но услышал лишь гудки отбоя.
Миха с ужасом смотрел на пацанов, окруживших его. Он,
конечно, не надеялся найти у них сочувствие. Но никогда не думал, что его будут
так ненавидеть.
– Ошибся, тупоголовый, – смотрел на него в упор Белый. –
Никуда я не вылетаю.
Часть 2 - Весна-лето 1991 года
Накануне
Глава 12
Квартира была огромной. И, конечно, это впечатление
создавали в первую очередь высоченные, в три с половиной метра, потолки. Окна
выходили прямо на Яузу. А дальше открывался прямо-таки открыточный вид на
старую Москву. Меж двух крыш даже была видна звездочка на одной из кремлевских
башен.
– Это самая большая комната? – оторвавшись от окна, спросила
Олю бабушка.
– Ну да, гостиная, – равнодушно ответила Оля. – Бабуль, тебе
цейлонский или бергамот?
– Цейлонский… – крикнула бабушка, перемещаясь в другую комнату.
На прикрытых мешковиной коробках лежало несколько сабель.
Некоторые – в богато украшенных ножнах, другие – просто так, наголо.
– Кудряво живете, молодежь. – Елизавета Павловна осторожно
потрогала острие одной из сабель. А потом, воровато оглянувшись на дверь, взяла
в руку саблю, оказавшуюся легкой, и несколько раз молодцевато взмахнула ею над
головой. Прямо красный командир в юбке. На пенсии.
– А здесь что будет? – вернулась она к мирной жизни.
– Не знаю, может, кабинет, – из кухни крикнула Оля.
– Кабинет?! – бабушкино удивление было безмерно. – Да
детская, – решила она по-своему.
– Спальня-то! Зачем такая огромная? – старушку здесь
удивляло решительно все.
– Нормальная. Воздуха много… Иди, остынет, – умоляюще
позвала ее Оля, которая уже обалдела от всех этих бабулиных вопросов.
Но та никуда не торопилась. Она достала монетку из
старенького портмоне. И, с трудом наклонившись, засунула денежку в щель между двумя
паркетинами. На счастье. Так делали всегда. И ее бабушка. И бабушка ее бабушки…
Замечательная все-таки у Оленьки квартира. Просто роскошная. И кухня какая…
Большая!
Аккуратно расправив подол парадного платья, она присела
напротив внучки.
– Ох, Олюшка, я так рада, что у вас есть свой дом… Я все
вспоминаю, как мы в эвакуацию с твоим отцом по углам кочевали… Ему тогда еще и
двух лет не было.
– Сахар класть?
– Нет, я с тортом… – И бабушка задумалась. Посмотрев на Олю
повлажневшими глазами, она принялась за торт, попутно рассуждая: – Нет,
все-таки Саша юноша хороший, по-своему порядочный. И друзья его уважают. Такую
квартиру подарили…
– А мы, может, переедем отсюда, – неожиданно вырвалось у
Оли.
– Вот те на! – всплеснула руками бабушка. – А что случилось?
Оля поняла, что погорячилась. Вот уж с кем не стоило
обсуждать эту тему!
– Да… Не, я так, брякнула. Мы пойдем на Кремера? – ловко
перевела она разговор.
– Пойдем, пойдем. Только чай допьем. Прежде чем выпустить
бабульку на лестничную площадку, Оля выглянула за дверь сама и внимательно
оглядела порог и все углы. Сегодня гранат и прочей пиротехники не наблюдалось.
И то хлеб. – Бабуль, пойдем пешком, а то лифт сломался. – Оля потянула бабушку
за рукав, стараясь, чтобы та не заметила следов взрыва. Но бабушка все
продолжала о своем:
– Лифт-то починят. Только не вздумайте переезжать. Мне
квартира понравилась.
– Осторожно, здесь ступеньки крутые, – предупредила Оля.
