– Это вы к чему? – напрягся Саша.
– А к тому, что все, кто здесь тренируется, должны жить по
закону. Это тебе любой мастер скажет, не только я. Если б ты ко мне пришел за
помощью, я б для тебя сделал все. А тренировать твоих быков… Не хочу. Извини.
Насчет же духовной пищи – пусть твои товарищи в шахматы играют. Ну давайте,
ребята, до встречи. – Аудиенция у Учителя была закончена.
Но еще на несколько минут Саша с Филом задержались. Уж
больно красиво Александр Иванович провел несколько мгновенных спарринг-встреч.
Последним он уложил на лопатки шкафообразного владельца черного пояса.
– Кинг-Конг мертв, – констатировал Саша. – Фил, надо оружие
закупать.
– Причем автоматическое, – на полном серьезе ответил Фил.
Глава 16
Ну ладно, солистки из нее не получилось. Но с высшим
консерваторским образованием просто сидеть дома было тоже глупее глупого. Муж
уходил рано утром и появлялся поздно вечером. Приготовление ужина занимало не
более полутора часов. Остальное же время приходилось убивать, а к этому Оля не
привыкла, приученная с самого детства к ежедневным занятиям.
«Ни дня без скрипки», – так говорили еще ее родители. Но вот
уже несколько месяцев она не притрагивалась к инструменту, вспоминая слова
своего профессора: «Музыка – это дело жестокое, кровавое»… Но не только
вынужденное безделье мучило ее. Между нею и Сашей как будто пробежала черная
кошка. Он не хотел ее слышать, его дела, его «пацаны» все-таки оказывались для
него важнее. Что бы он ей ни говорил.
Иногда у Оли просто опускались руки. Однажды в молодежной
передаче показали небольшой сюжет про джазовый коллектив «Стиль-модерн»,
которым руководил ее однокурсник Виталий Майский. Мало того, Виталик в свое
время звал ее в этот самый «Стиль-модерн». Правда, главным мотивом этого
приглашения, как это ей тогда показалось, были не столько ее музыкальные
способности, сколько интерес Виталика к ее женским прелестям. Короче,
ухлестывал за нею Виталик со страшной силою. И с нулевым эффектом.
Телефон Виталика она обнаружила, разбирая старые ноты. И,
почти не колеблясь, позвонила.
Они встретились у памятника героям Плевны. Виталик совсем не
изменился, был все такой же жизнерадостный, самоуверенный и лохматый – да, в
общем-то, и времени не так много прошло, хотя событий в Олиной жизни случилось
столько, что другому на несколько лет хватило бы. Она была уже не той
беззаботной студенткой, что всего полгода назад.
В кафе, за столиком, уже заказав салаты и вино, Виталик
достал из пакета пластинку. На обложке диска «Стиль-модерн» среди фотографий
музыкантов Оля обнаружила несколько однокурсников и самого Виталика. Он
ослепительно улыбался. А вот гриву свою так и не расчесал.
– Ого! – подобающе восторженно протянула Оля.
– Здесь могла быть и твоя фотка, – подслащивая пилюлю, объяснил
Виталик – Я ж тебе, если помнишь, еще на пятом курсе предлагал с нами играть,
но ты тогда свою личную жизнь строила.
– Помня об этом, я и решила с тобой связаться, – излишне
холодно-официально сказала Оля, но улыбнулась совсем не официально.
– А как же муж, – объелся груш? Не запретит? – подколол
Виталик.
– Ты за себя боишься? – Она уже откровенно кокетничала,
чувствуя, что нравится ему по-прежнему.
– Я даже не знаю, у нас состав уже сложился… – тем не менее
пожал плечами Виталик. Надо же было ему тоже пококетничать.
– Знаешь, – разоткровенничалась Оля, – после распределения я
совсем потерялась. Валентин Георгиевич сказал: «Вы, Оленька, талантливы, как
молоток, так что идите преподавайте». Но это – ведь неправда. Я могу играть.
– Ну, Оленька, конечно, можешь. Я, допустим, всегда к тебе
хорошо относился и считаю талантливой скрипачкой. – Глаза Виталика говорили еще
и о том, что он считает ее очень и очень привлекательной. – Другое дело, надо
работать. Ведь и мне, знаешь с неба ничего не падало.
– Так что, берешь? – исподлобья посмотрела на однокурсника
Оля.
Не отвечая, он протянул ей руку:
– Пойдем потанцуем.
Они медленно закружились под неторопливую мелодию местного
оркестра.
– Нам ведь иногда и в кабаках лабать приходится – деньги
нужны, – кивая на музыкантов, сказал Виталик.
– Подумаешь, мне-то что. – Оля была готова на что угодно,
лишь бы играть, лишь бы не сидеть сутками дома…
* * * * *
Подъезд наконец-то привели в божеский вид. Давно надо было.
А то и вправду – выходишь из лифта, будто попал на поле боя. Саша, переложив
букет пушистых хризантем в левую руку, провел ладонью по стене – от выбоин не
осталась и следа. Молодцы, хорошо сделали. И перила заменили. Умеют ведь, когда
деньги хорошие платишь.
Он отряхнул руку, чуть измазанную побелкой, и открыл дверь
квартиры. В коридоре было темно.
– Оля! Оля! – гулко разнеслось по коридору. Не дождавшись
ответа, Саша громко запел любимое из «Наутилуса»: – Гуд бай Америка, о! Где я
не был никогда…
Тишина его раздражала:
– Оль, ты где? – крикнул он еще раз.
Как всякий мужчина, который много времени проводит на
работе, он страшно не любил возвращаться в пустой дом. Уж как-нибудь жена могла
бы все свои дела сделать днем! Включив свет на кухне, Саша окончательно понял,
что Оли нет дома. И давно – в раковине громоздилась целая гора еще утренней
посуды.
Петь расхотелось. Бросив букет в мойку, Саша набрал номер
Олиной бабушки:
– Але, Елизавет Пална, здравствуйте, разбудил? Извините, а
Ольга у вас? Нет… Странно…
Услышав звук открывающейся двери, Саша поспешил успокоить
заволновавшуюся бабушку:
– Вот она, пришла. Спокойной ночи. Оля была весела. Даже
слишком.
– Ваша мать пришла, грампластинок принесла, – игриво начала
она от самого порога. – Здравствуй, милый. – И Оля потянулась поцеловать мужа.
От нее пахло духами и вином. Саша резко и демонстративно
отстранился.
– О-о, какие мы сердитые. Ну и ладно.
Осторожно обойдя мужа, Оля прошла в комнату. Не глядя на
него, она достала из конверта подаренную Виталиком пластинку и включила
проигрыватель. Из динамика раздались первые звуки. Несколько, надо сказать,
необычные.
– А что ты кипятишься-то? – с некоторым вызовом продолжила
Оля. – Я с однокурсником встретилась…
