Длинноволосый собрал волосы в хвостик, стянул резинкой. И
неторопливо, в гордом одиночестве двинулся по шоссе в сторону противника.
– Пчел, тебе страшно? – хихикнул, подначивая, Космос.
– Очень, – в тон ему ответил Пчела.
– А уж мне как страшно… – Космос скорчил гримасу, как на
африканской маске из коллекции отца.
– Сначала я хочу увидеть того, – с сильным восточным
акцентом крикнул длинноволосый, – с кем я говорил по телефону. Если ты мужчина,
иди сюда!
– Что? – дернулся Пчела. – А ну, урюк, иди сюда!
Он уже сделал шаг вперед, но Белый довольно резко остановил его.
И сам направился к таджику.
Космос оглянулся на бойцов, а Фил скомандовал тихо и четко:
– У кого стволы, приготовились.
Двое неумолимо сближались. Прямо как в американском боевике,
где действуют неуязвимые для пуль супермены с железными нервами. От них
исходило такое напряжение, такая энергия, что все вокруг замерло. Даже
электричество, казалось, перестало гудеть в проводах.
Их войска тоже застыли в ожидании. Но были готовы в любое
мгновение в пух и прах разнести противника. Если что-нибудь, не дай бог…
И тут в глазах Белова появились несвойственные ему смущение
и изумление. Замедлил шаги и таджик, снимая на ходу свои темные очки.
– Твою мать! Белый! – заорал он дурным голосом, но без
малейшего намека на недавний акцент.
– Рядовой Джурабов! – в ответ ему заорал счастливый Саша. –
Два наряда вне очереди! Упал – отжался!
– А-а-а! Белый!
– А-а-а! Фара!
Они завопили так, как когда-то в Ленинской комнате, перед
самым дембелем. И бросились в объятья друг к другу.
Вооруженные до зубов бойцы двух противоборствующих фронтов
застыли в бесконечном недоумении.
– Все нормально! Это мой корешок армейский, – крикнул Саша,
обернувшись к своим.
Нечто подобное, похоже, крикнул и Фара на своем гортанном
таджикском.
– Отбой! Свои! – передал по команде приказ свыше Фил.
– А я бы их все равно постриг, – с искренним сожалением
пробормотал Пчела.
Космос довольно похоже изобразил истово молящегося
мусульманина, сложив ручки на груди и мелко-мелко бесконечно кивая головой в
такт молитве.
Бой не состоялся. Провода могли спокойно гудеть себе дальше.
Оружие вновь побросали в багажник, а оттуда хохочущий Саша
вытащил неожиданно пригодившийся футбольный мяч. Надо же было им с Фарой
выпустить распирающую их энергию. Так они и шли по шоссе, перекидываясь мячиком
и воспоминаниями. А позади них параллельными курсами ехали классные автомобили.
Шесть штук. С поразительной скоростью – километров пять-шесть в час.
– Фарик, ты помнишь, как мы второе отделение сделали?
– Да… У них вратарь, Махмудов, был. Шикарный вратарь. Сейчас
чебуреки продает на базаре, ко мне не пошел…
От воспоминаний перешли к делу, по инерции все еще пиная
друг другу мячик.
– С деньгами решим, скажи своим – через неделю проплатим.
– Угу, – согласно хмыкнул Фара и, улыбаясь, ткнул Сашу
кулаком в плечо. – Ну, Белый, я до сих пор поверить не могу. Важный стал!
– А ты просто эмир бухарский, – отдал ему пас Белов. – Чем
занимаешься, кроме алюминия?
– По-разному, на Востоке всего много… Я вообще-то к Артуру
предложение вез от моих друзей.
– Давай обсудим, чего там, – предложил Саша.
– У нас в горах есть плантации – мак, – объяснил Фара. – Мы
хотим в Москву возить.
– Идея хорошая. А как возить? Курьерами? – прикинул Саша.
– Курьеров ловят, везут мало. Хочется больше. – Фара поцокал
языком.
– Надо думать. Пасуй!
– Опа! – И Фара ловко набросил мяч прямо под правую ногу
старого друга. Тому оставалось только добить мяч в ворота, которых, правда,
поблизости не наблюдалось.
На бригадирском «мерседесе» Саша с Фарой подкатили к
парадному, ярко освещенному входу ресторана «Узбекистан». Их команды отстали.
Если уж Саша садился за руль, то выжимал из машины все, на что она была
способна.
– Мне бээмвэшка вообще больше по кайфу, – признался он
сидящему рядом Фаре.
– Да брось ты, – отмахнулся тот, – «мерседес» – супермашина!
– Ну, где там мои опричники? – оглянулся Саша.
– А где мои? – оглянулся и Фара. – Будешь? Фара достал из
внутреннего кармана пальто миниатюрную серебряную шкатулку.
– Да нет, – отказался Саша, смеясь.
Фара щелкнул безделушкой, крышка открылась. Зачерпнув
длинным ногтем порошок, Фара привычным жестом «зарядил» нос, а остатки порошка
с пальца размазал по зубам.
– Кровный брат из Афгана подарил. – Он защелкнул шкатулку и
перебросил ее Саше в ладони. – Попробуй открой.
Белый покрутил коробочку и неожиданно легко вскрыл ее.
– Ну, гений, – восхитился Фара. – Осторожнее, не рассыпь.
– Гроб какой-то, – вновь захлопнув волшебную шкатулку и
приблизив ее к глазам, подивился Саша.
– Не надо нам никаких гробов, – отбирая зелье, неловко
пошутил Фара.
– Слушай, алюминий же в чушках у вас? – вдруг спросил Саша.
– Ну да. А что?
– Да я придумал вроде. – Саша хитро улыбнулся.
– Что придумал? – насторожился Фара.
– Да ничего, – решил помучить его Саша.
– Давай, Белый, колись.
– Ну что, еще не сообразил? – Сашины глаза откровенно
смеялись.
– Нет, – честно признался Фара.
– Эх, – вздохнул Саша. – Ну ладно… Значит, берем чушку.
Делаем там полость. Забиваем наркоту. Ни одна собака, ни один рентген не
найдет. – Он счастливыми глазами смотрел на Фару. Тот ошарашенно молчал. – Пять
чушек на сто – двести тонн. И ни одна собака…
– Значит, я тупой, – задохнулся Фара от восторга, – а ты…
ты… Ты – гений! Ты – Аристотель! Ты – Ницше!
– В «Жигулях» ездить надо! – подначил его Саша.
