– Макс, даю установку! – Фил похлопал парня по плечу. –
Расслабься!
Елизавета Павловна принесла из кухни последний салат, с
лососем.
– Ну что, праздник-то будем начинать? – Филу уже хотелось
выпить. И поесть, соответственно.
– А где Саша-то? Случайно не приболел? – Пчела с интересом
взглянул на Олю, немного повзрослевшую и необыкновенно красивую в этом длинном
вечернем платье.
– Саш! – крикнула Оля, собираясь отправиться на поиски
потерявшегося в трех соснах мужа.
– Олюшка, не волнуйся, сейчас позову, – остановила ее
бабушка.
Саша был обнаружен в детской комнате возле кроватки спящего
сына.
– Саша, ну что вы как лорд Байрон? – укоризненно покачала
головой Елизавета Павловна. – Давайте к столу. Все вас ждут.
– Сейчас иду. – Саша положил записку в карман и осторожно,
чтобы не разбудить, погладил Ваньку по голове. – Вот он, мужик! – восторженно
прошептал он и запустил карусель из погремушек. Сладкая мелодия сопровождала
кружение уточек, курочек и еще каких-то непонятных птичек, лебедей, что ли…
* * * * *
– А вот и я! – появился в гостиной Саша. Не один, а с
куклой-марионеткой. Он умело вел мальчугана, чем-то похожего на Ваньку. – Иди,
открой Кате, – попросил он Космоса, среагировав на звонок в прихожей.
– А где мама? – спросил Фил.
– Я ее в Анталию отправил. Пускай отдохнет немного.
Пробравшись с «Ванькой» на центральное хозяйское место рядом
с Олей, он постучал ножом по бокалу. Дождавшись тишины, начал тронную речь.
– Уважаемые братья и сестры! Извините, что заставил вас так
долго ждать. Я хотел бы поднять этот тост… – сквозь бокал с шампанским он
осмотрел готовых к празднику гостей. – Сейчас Катя с Космосом подтянутся… –
Саша предвкушал готовящийся сюрприз, – поднять тост за уходящий девяносто
третий год. Он был нелегким, он был, надо сказать, очень трудным. Но, тем не
менее, несмотря ни на что, мы все-таки живы! А это главное в нашем деле.
Поехали! – он поднес бокал к губам, но успел предупредить, смеясь: – Пидорасы
пьют сидя.
В комнату шумно ввалилась сладкая парочка. Катерина,
наряженная Дедом Морозом, и Снегурочка-Космос со смешными длинными косицами.
– Тетка, я люблю тебя! – радостно заорал Саша, перекрывая
общий возбужденный гам. – Катюха, я тебя обожаю!
– У крылечка на площадке… – завела детский стишок Катерина,
поигрывая длинной седой бородой.
– Ковырял я снег лопаткой… – подхватил фальцетом Космос,
сверяясь с записью, накарябанной ручкой прямо на ладони.
– Я не помню, что там дальше, про снег-то? – запнулся Дед
Мороз.
– Только снега было, типа там, мало… – уже подпивший Кос
отыскал на шпаргалке нужную строчку.
– Я Снегурочку слепила… – дальше Катя помнила.
– В коридор поставила… – изо всех сил старался говорить
по-женски Космос.
– А она растаяла!!! – грянули они хором под дружный хохот.
– Я люблю вас! – кричал Саша комичной парочке.
Телевизор выдал картинку с торжествующим президентом
Ельциным.
– Двенадцать! – истошно завопила подружка Пчелы.
– Двенадцать! – панически подхватили остальные.
– О, бьет! Ну, открывайте! Космос, не спи! Осторожно! Ну,
скорей, скорее! Не успеем! – волновался народ.
Захлопали пробки шампанского. Пенящийся божественный напиток
лили в подставляемые бокалы щедро. Скатерти тоже досталось.
Телевизор выдал перезвон, предваряющий бой курантов.
– Дорогая братва! – Саша заговорил голосом Ельцина. –
Поздравляю вас с наступающим годом Собаки. Желаю, чтоб никто из нас не стал
сукой, понимаешь.
Елизавета Павловна поджала губки и укоризненно посмотрела на
внучку. Оля сделала ей «страшные» глаза.
– Чтобы у нас все было без базара, – продолжал Саша, ловко
имитируя характерные интонации президента, – а в лопатах полно зелени!
Дружное «ура!» совпало с боем курантов.
Под куранты Саша и отдал Оле мятый листок, который выудил из
кармана. На нем крупными печатными буквами было написано: «ОЛЕНЬКА МОЯ, В
ОТЛИЧИЕ ОТ МЕНЯ НАШ СЫН БУДЕТ ЧЕЛОВЕКОМ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ».
– А как я-то тебя… Ты даже не представляешь. Все у нас
будет, как ты говоришь, по уму, – прошептала Ольга.
Новый год они встретили поцелуем. Нежным-нежным.
Длинным-длинным. Почти как когда-то на свадьбе. Только теперь – исключительно
по собственной инициативе.
– Оленька моя, – прошептал Саша. И посмотрел на своих. – Ну,
с Новым годом, с новым счастьем!
Год кончился. Они повзрослели, словно Фархад унес с собою их
юность.
Год начинался – 1994. Каким-то он будет? Этого не знал
никто.
