Он и сам не знал, отчего ощущал легкий дискомфорт. Гейл не имел ничего против того, чтобы защищать виновных, а невиновных защищал истово и с наслаждением. В данном случае он оказывался в странной ситуации – ему предстояло действовать на промежуточной территории и в состоянии полной неопределенности. К такому он не был готов, не имел соответствующего опыта.
Грэм посмотрел на него и улыбнулся, словно прочитав его мысли.
– Что вас смущает? Вы похожи на человека, которому предстоит танцевать с дьяволом.
Гейл сел в кресло напротив Грэма.
– Оставьте свою душу на попечение иных присяжных, Грэм. Давайте лучше поговорим насчет того суда, что начинается завтра.
– Хорошо. Так что же вам удалось выведать у Дэниела? Как прошла психическая атака?
Гейл неопределенно пожал плечами.
– Тела нет, но косвенных доказательств достаточно. Дэн держится уверенно, с присяжными управляться умеет.
– Правда, похуже вас, – вставил Грэм.
– Да, – легко согласился Гейл. – Похуже меня.
– Как вы понимаете, я вам плачу за уверенность. Но все равно, скажите честно, каким вы видите результат? Можете не щадить моих чувств.
– Ладно, – кивнул Гейл. – Сердцевина дела – материальные доказательства. Они есть. Благодаря журналистам за вами тянется самый жуткий шлейф – растлитель, совратитель и все такое. Большинство присяжных поддадутся общему настроению и сочтут вас виновным.
– Что же нам делать?
– Дэн понимает, что при всем обилии доказательств их явно недостаточно. А присяжные, по его мнению, должны не только дойти до края утеса, но и, вступив на шаткий мостик, перейти на противоположный берег. Моя задача – заставить их посмотреть вниз и понять, что мостик может не выдержать.
– Замечательная аналогия, – усмехнулся Грэм. – Предполагаю, у вас есть еще кое-что.
– Есть. Теория неизвестного.
– Мне она всегда нравилась.
– Не сомневаюсь. Однако просто заронить у присяжных сомнения в вашей виновности – мало. Мне предстоит убедить их в наличии альтернативного кандидата на роль преступника, да так, чтобы они уверовали в мои аргументы. Если у вас не будет конкурента, вы обречены. Они вас обвинят, даже с самыми хлипкими доказательствами, и глазом не моргнут.
Грэм допил бренди, взял бутылку, подлил еще.
– Вы утверждали, что подходящая альтернатива есть.
– Думаю, да.
Гейл был абсолютно уверен, что кто-то из них, Грэм или его заменитель, точно совершал это преступление, но сомневался, кто именно. Тревожила холодная усмешка Грэма. Не нравился ему этот человек.
– Полагаю, вы не собираетесь посвящать меня во все тонкости своих изысканий, – продолжил Грэм. – Так нечестно. Я хотел бы знать, кто меня подменит на скамье подсудимых.
– В данном случае чем меньше вы знаете о моих действиях и чем меньше вы мне говорите – тем лучше.
– Пусть так. Тогда ответьте прямо – куда я отправлюсь через несколько недель – в Колорадо, годик отдохнуть, или в менее комфортабельное местечко, но на всю оставшуюся жизнь?
Гейл внимательно рассматривал своего клиента.
– Грэм, я не люблю загадывать. Не знаю и знать не хочу, виновны вы или нет. Убийство без наличия тела доказать очень сложно, а косвенных улик в вашем случае недостаточно. Наверное, скорее всего вы отправитесь в Колорадо.
– С тем черным шлейфом, о котором вы упомянули?
– Мы это переживем.
Грэм удовлетворенно кивнул:
– Рад слышать столь обнадеживающие новости. Уверен, что один человек будет сильно разочарован подобным исходом.
Гейл удивился. Он мог бы легко назвать нескольких.
– Кто же? – спросил он.
– Рейчел.
Гейл уставился на него:
– Так вы полагаете, она жива?
– Убежден.
– А кровь в автомобиле? У амбара?
– Оставлена специально.
– Чтобы обвинить вас?
– Именно.
Глаза Гейла сузились.
– Но зачем ей все это нужно?
– Сложная девушка.
Гейл почувствовал, что начинает ненавидеть Грэма. Всякий раз, когда он убеждал себя в его невиновности, на физиономии Грэма появлялась глумливая ухмылка, а в глазах загорались сатанинские огоньки.
– Вы так уверенно говорите. Разве не мог кто-нибудь другой убить ее и подстроить так, чтобы обвинили вас?
– Разумное сомнение. Отвечаю на него утвердительно.
– Однако вы так не думаете?
Грэм покачал головой.
– Вы хотите сказать, что все это Рейчел замыслила специально? – спросил Гейл. – Чтобы упечь вас за решетку?
– Да.
– Вы знаете, сделать это можно лишь в одном случае.
– И что же это за случай, господин адвокат?
– Если Дэниел исхитрится и заставит присяжных поверить, что вы сожительствовали с ней.
– Да? Я ему сочувствую. Трудно, наверное, доказывать то, чего не было.
За окном совсем стемнело. На лицо Грэма легла тень. Гейл видел его немигающие глаза. Голос звучал так же ровно и искренно, как и прежде, ничто в движениях Грэма не выдавало волнения или лжи. Он не заметил в нем ни одного из известных ему симптомов неискренности, которые умел читать и по которым делал безошибочные выводы. Гейл поймал себя на мысли, что не верит Грэму, ни единому слову из того, что тот говорит.
С его души будто свалился громадный камень. Он едва удержался, чтобы не издать вздох облегчения. Вот теперь он готов защищать Грэма, честно и яростно.
– Надеюсь, вы говорите мне правду, – произнес Гейл. – Если бы вы спали с Рейчел и Дэн смог это доказать, вот тогда сочувствовать пришлось бы вам.
Грэм поднял голову и мягко улыбнулся.
Глава 20
Порт Двух гаваней был едва виден и казался длинной узкой кляксой, расплывшейся между деревьями. За ними небо оставалось синим и безоблачным, но впереди, у самого горизонта, собирались тучи. Они росли, словно раковая опухоль, и, пожирая синеву, неумолимо приближались к ним. Ветер хлестал озеро, их яхта беспомощно болталась между вспененными, похожими на фурункулы волны. Она напоминала игрушечную лодочку в кипящей воде ванны. Страйд повел рычаг газа вперед, двигатель взревел, толкая яхту, но скорость ее хода не увеличивалась. Страйд понял, что шторм настигнет их задолго до того, как они успеют подойти к берегу.
Он чувствовал себя последним дураком, не заметившим очевидного. Его соблазнила погода. Да еще Гуппо, предложивший им замечательно провести воскресенье, покататься на его двадцатишестифутовой спортивной красавице яхте, доставшейся ему в наследство от дядюшки. Страйд предложил Андреа прогулку по озеру, и та согласилась. В последнее время они часто бывали вместе – ходили на концерты и спектакли, посещали обеды, на которые их приглашали преподаватели колледжа. Андреа нравилось демонстрировать Страйда своим приятельницам, переживавшим вместе с ней ее развод. Для полного единения душ в списке совместных занятий им не хватало лишь одного, самого любимого Страйдом – прогулки по озеру. Ему очень хотелось вернуть хотя бы на несколько часов свои далекие годы.
