Аманда посмотрела вниз, на сиденья кресел. На центральном, чуть левее ее, красовался большой портрет Муза Даргона. На нем актер выглядел лет на двадцать моложе – улыбающийся, с буйной черной шевелюрой и носом-сливой с красными сосудиками. Аманда удивленно прищелкнула языком. Здесь, в лимузине, словно остановилось время Элвиса Пресли.
Она подвинулась, хихикнув, и уселась на физиономию Даргона. В спинку кресла напротив нее было встроено несколько ящичков. Аманда посмотрела в окно, убедилась, что к автомобилю никто не подходит, и вытянула нижний ящичек.
Она нисколько не удивилась, увидев там пачку сигарет и несколько пакетиков с наркотиками. Раскрыв первый, понюхала содержимое. Как Аманда и предполагала, в нем оказался героин. Она едва успела положить пакетик обратно и задвинуть ящичек, как лимузин покачнулся. Вошла Тирни, опустилась на противоположное кресло, изучающее посмотрела на Аманду и смахнула с лица немытые пряди. Улыбки на нем уже не было.
– Вы насчет Лейна, да? – проговорила она звонким, почти девичьим тоном.
Аманда кивнула.
– Простите, я, наверное, похожа на чучело. Все случившееся меня очень расстраивает.
– Нет, вы отлично выглядите.
Тирни ответила смущенной улыбкой.
– Благодарю вас.
«Удивительно, – подумала Аманда. – В Лас-Вегасе даже убийство любовника не повод выглядеть плохо».
– Вы, конечно, нашли видеозапись, – снова заговорила Тирни.
– Да.
– Господи, ума не приложу, как я могла согласиться. Вот дура. Лейн уговорил меня, сказал, что круто будет, если мы снимемся. Муз убьет меня, когда узнает.
Аманда вскинула брови.
– Он у вас очень ревнивый? Я слышала, он мужчина горячий.
– Нет, я не то имела в виду. Муз меня и пальцем никогда не тронет. Станет терзаться, мучиться, сочтет, что я специально унизила его. А как раз этого-то я и не хотела делать.
Аманда догадалась, что этот ход девица давно продумала, и решила зайти с другой стороны.
– Когда вы вылетели в Сан-Франциско?
– В воскресенье утром, услышав о гибели Лейна. Там живет моя семья. Я сказала Музу, что желаю погостить у родных несколько дней. Но у них я появлялась редко, забегала ненадолго, в основном сидела за городом, в мотеле, и ревела. Не хочу, чтобы Муз увидел меня в таком виде, в смысле на пленке. Он же вконец изведется.
Тирни готова была расплакаться. Аманда догадалась, что девушка она хоть и недалекая, но зато не такая бесчувственная, как Карин Уэстермарк, и к Лейну она относилась небезразлично.
– Вы любили его?
– Кого? Муза? – спросила Тирни, не поняв сразу, о ком говорит Аманда. – Разумеется, любила. Я знаю, что обо мне думают: польстилась, мол, дурочка из ресторана на миллионы старика. Ничего подобного. Мы очень заботимся друг о друге.
– Но денег-то у него действительно навалом, – заметила Аманда. Она знала, что старый комик владеет роскошным особняком в престижном курортном местечке Лейк-Лас-Вегас, по другую сторону гор.
– Да. Только я их не вижу. И живу я с Музом потому, что он забавный, добрый и ко мне замечательно относится. До встречи с ним я была никем.
– А как же Майкл Джонсон Лейн?
Прежде чем ответить, Тирни долго и безучастно смотрела на телеэкран.
– Мне двадцать четыре, вы понимаете? – произнесла она, словно одна эта фраза все объясняла.
– У вас репутация очень общительной девушки, вы встречаетесь со многими людьми. Есть, вероятно, и поклонники.
– А, это все ерунда! – отмахнулась Тирни и нахмурилась, – Ну переспала я с одним парнем пару раз. Но в последнее время, кроме Лейна, у меня никого не было.
Аманда вспомнила, что в том самом ящичке, который она осматривала, ей попалась пачка презервативов.
– Муз знал о нем? Или о других?
– Ну в общем… – Тирни помялась. – Он, может, и догадывался о чем-то, но не расспрашивал, а я его в свои личные дела не посвящаю.
– Как бы он поступил, если бы узнал о ваших изменах? Раньше Муз Даргон слыл крутым драчуном, своих соперников в больницы укладывал.
– Ха! Когда это было-то? Побойтесь Бога, ему же под восемьдесят.
– Но он мог для такого дела и нанять кого-нибудь. Да, вас бы он не тронул. А Лейна?
– Вы полагаете, Муз замешан в убийстве Лейна? – Тирни энергично покачала головой. – Не поверю. Прежде всего потому, что он на подобное никогда бы не отважился. Между нами заключено молчаливое соглашение: я веду себя как мне нравится, не наглея, разумеется, а он мне не задает вопросов. Кстати, Муз ничего не знает о Лейне.
– Перестань, Тирни, – усмехнулась Аманда. – Не будь наивной. Все вокруг тебя знают о нем. Мы просмотрели видеозапись, увидели какую-то девушку. Начали расспрашивать знакомых Лейна, выяснять, с кем он может спать, и те первым назвали твое имя.
Тирни раскрыла рот от изумления.
– Вот суки. Не верю!
– Ты любила Лейна?
– Любила? Наверное, немного. Не знаю, что вы там обо мне думаете, но я не ложусь в постель с мужчинами, которые мне совершенно безразличны.
– Если бы Муз решил, что ты испытываешь к Лейну серьезные чувства, то наверняка расстроился бы. Любить другого – то же самое, что бросить.
– Ошибаетесь. Музу известно, что я никогда не уйду от него. Он болен, у него рак, и жить ему осталось мало. И я буду с ним до конца. Что касается Лейна, поймите, я просто задумалась о своем будущем. После Муза…
Аманда так и не выяснила для себя, кто же такая Тирни – одинокая смазливая девушка или опытная хищница, выискивающая у постели полуживого мужа свою очередную жертву. Если бы не случай, она вполне могла заполучить сынка миллиардера.
– Вы знали о связи Лейна и Карин Уэстермарк? – спросила Аманда.
Тирни сжала губы, и они превратились в тонкую белую линию.
– Да.
– И как вы к этому относились?
– Однажды мы трахались втроем. Мне не понравилось, и я отказалась, когда Лейн предложил повторить.
– Вы были с ним в субботу утром?
– И в пятницу вечером тоже.
– А в субботу днем вы от него уехали? Почему?
– Вечером Муз устраивал вечеринку.
– Где? – произнесла Аманда, склонившись над блокнотом, в котором постоянно делала записи. – Вы все это время находились рядом с ним? Он звонил кому-нибудь? Ему звонили?
Тирни покачала головой.
– Все делалось вообще-то для губернатора. Муз с ним сплетничал. О политике в основном. Скоро ведь выборы. Да, я находилась рядом с ним.
– Вы знали, что в тот вечер Лейн встречался с Карин и провел с ней ночь?
