Он закрыл блокнот, вытер лицо, покачал головой.
– Где она? – спросил я.
– Уже в машине. – Майло кивнул в сторону фургона медэксперта. Дверцы автомобиля закрыты, водитель сидит за рулем.
Я направился к фургону, Майло взял меня за руку.
– Тебе не понравится то, что ты увидишь.
– Ничего.
– Слушай, зачем проходить через это...
Я все равно направился к машине. Майло открыл дверцу, выдвинул носилки, расстегнул пластиковый мешок. В нос ударил смрад гнилой плоти. Я успел заметить зеленовато-серое лицо несчастной девушки, багрянистые, вздутые глаза, вывалившийся язык и длинные светлые пряди волос до того, как Майло закрыл мешок и отвел меня в сторону.
Когда фургон отъехал, детектив вздохнул и опять потер лицо, будто умывался без воды.
– Она пролежала так некоторое время, Алекс. Дней пять, может, больше. На дне мусорного контейнера, под кучей всякого хлама. Вон там, во дворе мебельного магазина. Кто-то завернул ее в прочный полиэтилен, который используется на производстве. Ночи были прохладные, но все равно...
– Кто ее нашел?
– Магазин пользуется услугами частной компании по вывозу мусора. Приезжают раз в неделю, по ночам. Они и нашли ее пару часов назад. Когда стали опрокидывать контейнер в машину, она выпала... Ты действительно хочешь услышать?
– Продолжай.
– Она уже начала разлагаться, и часть тела отвалилась после удара о землю. Нога. Водитель услышал, как что-то упало, пошел проверить и нашел все остальное. Она была связана по рукам и ногам, как связывают свиней на бойнях. Ее застрелили в затылок. Два выстрела с близкого расстояния, оба в основание черепа. Судебный врач говорит, одного выстрела было бы достаточно, просто убийца подстраховался. Или разозлился. Или и то и другое. Или ему просто нравилось стрелять.
– Крупный калибр?
– Достаточно крупный, чтобы глаза потемнели и лицо вздулось. Алекс, зачем тебе...
– Похоже на наказание, – сказал я. Мой голос был спокойным и ровным, но казался незнакомым. Глаза наполнили слезы, и я поспешно вытер их.
Майло не ответил.
– Дней пять или больше, – продолжал я. – Значит, вскоре после ее исчезновения.
– Скорее всего так.
– Как ты ее опознал?
– Едва увидел, так сразу понял, кто это. Когда я разговаривал с ребятами из розыскного по твоей просьбе, они выслали ее дело с фотографией.
– Ну, по крайней мере отвлечешься от своих археологических раскопок.
– Мне очень жаль, Алекс.
– Я только недавно оставил сообщение ее матери: мол, все еще пытаюсь найти Лорен. Не сказал бы, что успешно.
В глазах опять защипало, я прижал к ним ладони. Это не помогло. Когда достал носовой платок, Майло отвернулся.
Я стоял и уже не пытался остановить слезы. Что, черт побери, со мной происходит? Я ведь привык к трагедиям, умею дистанцироваться от них...
Лорен умерла в двадцать пять лет, а у меня перед глазами возникло лицо пятнадцатилетней девочки. Слишком много косметики, бессмысленная черная сумочка. Туфли на высоченных каблуках. Я вспомнил наш последний разговор.
– Я изменилась?
– Ты повзрослела.
– Точно?
К горлу подступил комок, и я не мог дальше сдерживаться. Голос Майло казался совсем далеким.
– Ты в порядке?
Я с трудом произнес: "Все нормально", отвернулся и побежал вверх по аллее. Нашел пустырь подальше от места трагедии, там меня и вырвало. Во рту остался привкус рисовой водки – воспоминание о приятном ужине в японском ресторанчике.
Я ждал Майло в его машине, пока он делал то, что должен в подобных случаях. Горло горело, спина и лоб покрылись липким потом. И все же я чувствовал себя на удивление спокойно. Майло оставил телефон на сиденье, я позвонил Робин. Она сразу же сняла трубку. Видимо, ждала звонка.
– Извини, что опять испортил вечер, – сказал я.
– Что произошло?
– Кое-кого убили. Я упоминал об этом сегодня, но не мог тебе всего рассказать. Девочка, которую я однажды лечил. Ты прочитаешь все в завтрашних газетах. Только что нашли тело.
– О Боже, это ребенок?
– Нет, молодая девушка. Хотя я познакомился с ней, когда она была еще ребенком. Девушка пропала, ее мать позвонила и попросила помочь. Возможно, мне придется поехать с Майло на опознание. Не знаю, когда вернусь.
– Алекс, мне так жаль.
С моих губ сорвался смешок. Совершенно не к месту.
– Я люблю тебя, – сказал я.
– Знаю, я тебя тоже.
Майло сел за руль, и я рассказал о Шоне Игер. Он ответил:
– Я помню это дело. "Королева красоты". Слава Богу, им занимался Лео Рили.
– Что, сложное дело?
– Практически тупиковое. Ни улик, ни свидетелей. Помню, Лео ворчал по этому поводу – последнее дело перед пенсией, а он вынужден оставить его нераскрытым. Интуиция подсказывала, что какой-нибудь извращенец добрался до девушки и запрятал тело туда, где его никто не найдет.
Он посмотрел на мусорный контейнер.
– В этом случае убийцу не волновало, найдут ее или нет.
– Да, – подтвердил я.
– А почему ты заговорил об Игер?
Я пересказал свой разговор с Джином Долби. Майло ответил:
– Две студентки, симпатичные блондинки, пропали с перерывом в один год. Если в случае с Игер убийство действительно было на сексуальной почве, то один год – слишком большой срок между преступлениями подобного рода. Ничто не указывает на существование связи между этими делами.
– Просто подумал, что тебе может пригодиться эта информация.
– Буду держать ее в голове, и если ничего не удастся выяснить о Лорен, то прощупаю и версию о серийном маньяке. Я отправил ребят опечатать ее квартиру и понаблюдать за соседом. Ты знаешь, как его зовут?
– Эндрю Салэндер. Примерно двадцать пять лет. Работает барменом в "Отшельниках".
– В "Отшельниках"? – Майло провел рукой по волосам. – Невысокий, худой, бледный парень в татуировках?
– Он самый.
– Энди. – Детектив неловко улыбнулся. – Утверждает, что смешивает превосходный мартини.
– А на самом деле?
– Если бы я знал! Терпеть не могу мартини. – Он снова нахмурился. – Значит, она жила с Энди. Как долго?
– Говорит, около шести месяцев. Ой жил в том же доме, этажом ниже, но не смог потянуть аренду. Лорен пригласила его к себе и предложила платить за квартиру пополам.
