– И я не могу допрашивать их на подобном основании. Тем более неизвестно, имеет ли запись Лорен хоть какое-то отношение к делу. Самой главной ниточкой все равно остаются деньги. Работа Лорен и то, как она была убита – хладнокровно, профессионально, тело оставлено, словно в качестве предупреждения, – все указывает на то, что она перебежала кому-то дорогу. Поэтому я не хочу пока увязывать эти два дела. К тому же Лео Рили казалось, что убийство Шоны (если вообще произошло убийство) совершено на сексуальной почве. Так как Лорен откладывала пятьдесят тысяч в год, то кто знает, сколько она реально получала и из каких источников. Не с помощью ли шантажа, например. Кому, как не проститутке, знать грязные тайны клиентов и пытаться потом нагреть руки на подобной информации?
– Что могло бы объяснить пропажу компьютера.
– Вот именно. Тут игра с большими деньгами, университетские профессора не вписываются в этот сценарий.
– Некоторые профессора достаточно обеспечены. Джин Долби, например.
– Ты мне постоянно про него говоришь. Он тебя беспокоит?
– Напротив. Джин – мой бывший сокурсник и очень старался помочь.
– Ну ладно, тогда за дело.
– Мы разве оставим "интимный проект" без проверки? Может, в этот раз телефонный номер правильный?
Майло снова забрал у меня учебник, достал мобильный и со словами: "У меня скоро будет рак ушей" – набрал номер. На лице детектива не отразилось, дозвонился он или нет, но пока Стерджис слушал, он достал блокнот, начеркал что-то и разъединился.
– "Ассоциация по мотивационному анализу", – сказал он. – Приятный женский голос на автоответчике: "Мы открыты с десяти..." и т. д. и т. п. В общем, похоже на очередную маркетинговую организацию.
– Интим и маркетинг?
– А почему нет? Интим имеет рыночную ценность. Кому, как не Лорен, знать об этом? Скорее всего она там подрабатывала. Любила деньги и решила еще подзаработать. Как тебе?
– Звучит логично.
– Послушай, возьми это на себя. Позвони и тому профессору – де Как-его-там. Что-то раскопаешь – дай знать. Сейчас меня волнует отсутствие компьютера. Нужно доехать до участка и взять машину. Заодно узнаю, есть ли какие новости. Тебе не надоело меня возить, или попросить парней в униформе?
– Я тебя отвезу, – сказал я.
– Ты просто сокровище, – нарочито веселым тоном заметил Майло и добавил вполне серьезно: – Мне действительно жаль, что все так обернулось, Алекс.
* * *
В девять утра я позвонил доктору Симону де Мартену. Преподаватель казался озадаченным, когда поднял трубку. Я представился, и в голосе доктора появились раздраженные нотки.
– Я уже ответил на ваш Звонок.
– Большое вам спасибо, но у меня есть еще несколько вопросов.
– Каких вопросов? Я же сказал, что не помню эту девушку.
– Значит, вы не помните, говорила ли она с вами по поводу проведения исследования?
– Исследования? Конечно, нет. Она студентка, а я допускаю в свою лабораторию только аспирантов. Так что извините.
– На вашем курсе по восприятию студенты делились на более мелкие группы для обсуждения?
– Разумеется, это обычная практика.
– А нельзя ли узнать список студентов группы, в которой числилась Лорен?
– Нет, нельзя. Вы утверждаете, что являетесь моим коллегой, а просите о невозможных вещах... Да и почему вас так это интересует?
– Я знал Лорен. Ее мать сходит с ума от волнения и попросила меня навести справки о ее дочери.
– Что ж, мне очень жаль, но я не могу вам ничем помочь. Это конфиденциальная информация.
– Разделение студентов на группы – конфиденциальная информация? Что-то не припомню ничего подобного, когда читал в последний раз этический кодекс АФА
[13]
.
– Все, что касается права студенческого волеизъявления, конфиденциально, доктор Делавэр.
– Ладно, – сказал я, – спасибо, что уделили мне время. Полиция, возможно, свяжется с вами.
– Они получат точно такой же ответ.
Профессор повесил трубку.
Я позвонил Майло. Ни дома, ни на работе, ни в машине телефон не ответил. Я оставил сообщение: "Де Мартен не захотел сотрудничать. К нему нужно присмотреться повнимательнее".
В офисе "Ассоциации по мотивационному анализу" на этот раз ответила живая женщина, а не электронный автоответчик. Мне сообщили скучающим голосом, что офис закрыт.
– А вы – из справочной службы?
– Да, сэр.
– Когда открывается офис?
– Когда как.
– А есть ли еще офисы "Ассоциации"?
– Да, сэр.
– Где?
– В Лос-Анджелесе.
– У вас есть номер?
– Минуточку, у меня другой звонок.
Я слушал музыку в трубке так долго, что уже начал сомневаться, ответят ли мне снова. Наконец скучающий женский голос вернулся с номером телефона. Я набрал его и услышал еще одну женщину, умирающую со скуки:
– Офис закрыт.
– Когда его откроют?
– Не знаю, сэр. Я только принимаю звонки.
– Сообщите мне, пожалуйста, адрес офиса.
– Минутку, у меня звонок по другой линии.
Я повесил трубку и открыл телефонный справочник.
* * *
Лос-анджелесское отделение "Ассоциации по мотивационному анализу" находилось на бульваре Уилшир, в районе Брентвуд, к востоку от Санта-Моники. Всего лишь в паре миль от университета и еще ближе к бульвару Сепульведа, где нашли тело Лорен. Но ехать и стучаться в закрытые двери не имело смысла. Поэтому я включил компьютер и запустил поиск "мотивационного анализа" в Интернете.
Появились три ссылки. Статья четырехлетней давности в "Чикаго трибюн" о приюте для женщин, подвергшихся избиению, и об услугах, которые этот приют предлагает: временное жилье, медицинская консультация, частные рекомендации, групповая терапия. Все это предоставлялось "частной консультативной группой "Ассоциация по мотивационному анализу", которая предлагает большой спектр бесплатных услуг, особенно в сфере человеческих взаимоотношений". Значительная часть статьи была посвящена женщинам, которые подверглись жестокому обращению, но впоследствии смогли восстановить эмоциональное равновесие. Интересующая меня компания больше не упоминалась.
Вторая ссылка была на укороченную версию той же статьи в "Трибюн", подхваченную периодическими изданиями и растиражированную по стране. Под третьим номером значился отрывок из доклада Восточной психологической ассоциации, прочитанного два года назад на региональном съезде в Кембридже.
