Ее скачок во взрослую жизнь был стремительным. Арест привлек всеобщее внимание, и журналисты начали копаться в прошлом Гретхен. Оказалось, проблемы начались уже в школе: наркотики и вождение автомобиля в нетрезвом виде, полдюжины абортов, первый – в четырнадцать лет. В двадцать лет она бросила университет Аризоны, так и не получив высшего образования. В некоторых статьях, правда, не вызывающих полного доверия, писали, что Гретхен снималась в порнофильмах с несколькими партнерами одновременно. Причем не все из них были "о двух ногах".
До ареста ее подростковые подвиги тщательно скрывались от общественности. Кроме того, Гретхен всегда избегала наказания. Милдрю и Андреа Штенгель – партнеры в известной фирме с большими возможностями "Манчи, Забелла и Кэтер" – приложили значительные усилия, дабы скрыть похождения дочери. Бросив учебу, Гретхен вернулась домой и поселилась в домике для гостей в саду. Стала ходить на открытия безвкусных выставок и презентации низкопробных фильмов, тусовалась с молодежью из Европы, которой битком набиты кафе на Сансет-Плаза. Всем, кто хотел слушать, хвалилась, что пишет сценарий и вот-вот заключит контракт с большой независимой кинокомпанией.
Но в какой-то момент она обнаружила в себе организаторские способности и собрала под своим началом группу проституток: девушек с прекрасными фигурами, свеженькими личиками и способностью обращаться с банкоматом. Всем было не более двадцати пяти лет, некоторые еще учились, кое-кого Гретхен подобрала на бульваре Сансет. Многие до этого не занимались проституцией. Основным критерием отбора являлось их умение изображать невинность.
Центром организации стало небольшое жилое помещение за бассейном в саду Гретхен. Она называла своих девочек "агентами" и посылала на работу в холлы и бары отелей Беверли-Хиллз. Клиенты оплачивали помещение и тело, девушки сами покупали одежду, косметику и противозачаточные средства, а Гретхен оплачивала ежеквартальные медосмотры. К двадцати пяти годам она уже зарабатывала в год семизначные суммы. В налоговой декларации сумма превращалась в шестизначную.
На чем она споткнулась, непонятно. Слухи муссировали имена известных клиентов Гретхен: кинозвезд, воротил шоу-бизнеса, политиков, ученых. Возможно, Штенгель поссорилась с полицией Лос-Анджелеса. Однако долгожданного списка звезд, пользовавшихся услугами девочек, так и не последовало, а Гретхен и рта не раскрыла, когда ей предъявили обвинение в суде.
Ожидалось, что суд над ней станет большим событием. Но адвокат смог свести все к уклонению от налогов и выторговал Штенгель заключение на тридцать два месяца в федеральной тюрьме плюс штрафы и возмещение убытков. Гретхен отсидела значительный, хоть и усеченный срок: она не давала интервью, не жаловалась, и ей убавили семь месяцев за хорошее поведение.
А сейчас она продает поношенную одежду в дорогом магазине, где пахнет "травкой", и наняла бывших подопечных, чтобы они обхаживали клиентов.
Выходит, предыдущий опыт ее ничему не научил. В бедах детей часто винят родителей, однако в случае с Гретхен это всего лишь отговорка, чтобы всерьез не задумываться над проблемой. Старший сын четы Штенгель достиг значительных успехов на поприще хирургии в ВВС, а младшая дочь руководила музыкальной школой в Гарлеме. Значит, дело не в воспитании. После ареста Гретхен кто-то предположил, что она страдала от синдрома "среднего ребенка". С тем же успехом можно обвинить Луну за то, что во время зачатия Гретхен она находилась не в той фазе. Пусть Милдрю и Андреа Штенгель и были известными адвокатами, тем не менее они оставались заботливыми родителями. Через неделю после суда над Гретхен они сложили с себя полномочия по управлению фирмой и переехали в Галистео, штат Нью-Мексико, объяснив свой поступок тем, что хотят пожить "спокойной жизнью".
* * *
Мы с Майло подошли к столику. Гретхен уже должна была нас заметить, но предпочла проигнорировать и продолжала дергать за хвост лангуста. Поднеся шпажку ко рту, она передумала и положила обратно на тарелку, поспешно убрав руку, словно забеспокоившись, что ракообразное оживет. Потом снова подняла лангуста к губам. Лижет, а не кусает. Что это? Очередной трюк для похудения? Можете играть с калориями, но ни в коем случае не поглощайте их?
Люди за соседними столиками начали оглядываться. Гретхен никак не реагировала на нас. Ее спутница не обладала таким же спокойствием и перестала ковырять салат. Она была примерно одного возраста с Гретхен. Короткие волосы, выступающие скулы и узкие глаза. На девушке были желтое летнее платье без рукавов, розовое коралловое ожерелье и серьги. Длинные ногти покрыты лаком в тон украшениям. Все это разноцветье очень эффектно смотрелось на фоне совершенно черной кожи.
А вот у Гретхен ногти выглядели безобразно. Одета она была в бесформенный черный свитер и черные же брюки. Судя по волосам, Штенгель неделю не мыла голову. Темные стекла очков делали привычное дело – отгораживали Гретхен от остального мира. Майло обратился с улыбкой к чернокожей девушке:
– Красивое платье. У него тоже есть своя история?
Девушка в ответ натянуто улыбнулась.
– Ингрид, познакомься с беспозвоночными, – сказала Гретхен, махнув лангустом. – Потому что все они – беспозвоночные.
У нее был хриплый голос, и говорила она в нос. Темная девушка скорчила гримаску.
Майло сказал:
– Спасибо за урок биологии, мисс Штенгель.
– Вообще-то они больше напоминают пауков, – заметила Гретхен. – Как ты думаешь, пауки съедобные? – Она говорила, едва шевеля губами.
Негритянка положила вилку и поднесла ко рту салфетку.
– А как насчет мух или гусениц? Или, может быть, слизняков?
Майло сказал:
– А как насчет Лорен Тиг?
Чернокожая девушка вытерла рот. Гретхен не пошевелилась. Майло повторил:
– Лорен Тиг.
Спутница Гретхен начала подниматься.
– Если вы меня извините...
– Пожалуйста, останьтесь.
– Мне нужно в туалет. – Она потянулась к своей сумочке. Майло прижал ремешок. – Пожалуйста, – попросила девушка.
Разговоры за соседними столиками стихли. Подошел официант, но Майло так взглянул на него, что тот поспешил ретироваться. Правда, через несколько секунд подошел один из метрдотелей в белом пиджаке.
– Офицер, – сказал он, с трудом произнося слово и одновременно пытаясь улыбаться шире, чем позволял рот. – Вы ведь офицер полиции, не так ли?
– А я подумал, меня не узнали.
– Пожалуйста, сэр, здесь не время и не место.
Гретхен продолжала вертеть лангуста, ее спутница сидела, опустив голову.
– Для чего? – спросил Майло.
– Сэр, – сказал Белый Пиджак. – Люди наслаждаются процессом поглощения пищи, а вы их отвлекаете.
Майло взял свободный стул у соседнего столика и сел на него.
