С Вентуры «сааб» свернул направо и въехал в Студио-Сити, где припарковался на стоянке круглосуточного спортивного зала для яппи, на южной стороне бульвара. Крейг Боск выскочил из машины с синей сумкой в руках и побежал к входу. Через мгновение он скрылся в дверях.
Майло огляделся по сторонам в поисках подходящего места для наблюдения. Из ресторана напротив, где подавали морепродукты, открывался отличный вид на спортивный зал и «сааб». Жаркое из креветок, омаров и говядины звучало привлекательно — Майло почувствовал, что голоден.
Ему вдруг ужасно захотелось плотно поесть.
Он порадовал себя, заказав фирменное блюдо: крупный омар, крабовые лапки, филе в шестнадцать унций, печеный картофель с кисло-сладким соусом и чесноком и горой жареных патиссонов. Все это Майло запивал кока-колой, а не пивом, поскольку хотел сохранить остроту реакции.
Он ел медленно, предположив, что Боск пробудет в тренажерном зале по меньшей мере час. К тому моменту, когда Майло попросил принести чек, допивая третью чашку кофе, «сааб» все еще стоял на парковке. Майло оставил деньги на столе, рискнул сходить в туалет и вышел из ресторана. Ему пришлось просидеть в «додже» еще полчаса, прежде чем появился Боск с влажными после душа волосами и без галстука.
Танцующей походкой подойдя к «саабу», Боск отключил сигнализацию, но, прежде чем сесть в машину, посмотрел на свое отражение в боковом окне. Взбил волосы. Расстегнул вторую пуговицу рубашки. Майло продолжал наблюдать за дурацким представлением для воображаемых зрителей — Боск даже слегка поворачивал голову из стороны в сторону. Наслаждался собственным липом с разных точек зрения.
Наконец Боск сел в «сааб» и поступил как истинный житель Лос-Анджелеса: проехал меньше квартала и вновь поставил автомобиль на стоянку.
Бар. Небольшой кипарисовый куб, втиснувшийся между суши-баром и магазинчиком, где продавали велосипеды. Над дверью красовалась вывеска: «Экстрас». Справа висел флажок с надписью, обещавшей посетителям духовные радости.
На стоянке Майло насчитал полдюжины автомобилей. Неужели счастливых людей так мало?
Но Крейг Боск явно относился именно к этой категории. С улыбкой, озарявшей лицо, он припарковал «сааб» рядом с десятилетним «датсуном», вышел, заглянул в зеркало заднего вида, чтобы проверить состояние собственных зубов, потер их указательным пальцем и вошел в бар.
«Экстрас». Майло никогда не любил подобную атмосферу, но слышал об этом баре. Место встреч начинающих актеров — смазливых молодых людей, приехавших в Лос-Анджелес после двух лет обучения по системе Станиславского, практики в школьном театре, мечтающих об «Оскарах», но удовлетворяющихся участием в массовках и съемках в рекламе, из которых на девяносто девять и девять десятых процента состоит работа в кино.
Крейг Эйфель Боск, мастер трагедии.
Пришло время для отрицательной рецензии.
Боск провел в баре еще полтора часа, но вышел оттуда в одиночестве. Теперь он двигался медленно и один раз даже споткнулся.
Поехав на запад по Вентуре, Боск снизил скорость, он вел машину неуверенно, и Майло уже не сомневался, что в баре неудавшийся актер успел прилично набраться.
На перекрестке у Майло появилась возможность свести с ним счеты, но он не хотел рисковать. Сейчас, когда он находился в отпуске, Майло мог произвести гражданский арест — иными словами, задержать Боска до появления патрульной машины, после чего им займутся полицейские, а он сам потеряет возможность пообщаться с Мистером Улыбочкой.
Поэтому он продолжал преследовать «сааб», рассчитывая, что Боск не привлечет внимание полиции и не задавит кого-нибудь.
Они проехали всего два квартала, и Боск остановился возле большого универсального магазина, откуда вскоре появился с двумя огромными пакетами, набитыми продуктами, которые он засунул в багажник «сааба», зашел на почту, где задержался на пять минут, и вернулся с пачкой конвертов в руках.
Майло продолжал следовать за Боском, тот свернул на Колдуотер и поехал на север мимо Мур-Парка и Риверсайда, а затем на восток по Хьюстон.
Тихая улица, небольшие домики. Здесь трудно не привлекать внимания даже в тех случаях, когда твоя жертва ничего не подозревает и успела прилично выпить. Майло подождал на углу Колдуотер и Хьюстон, не спуская глаз с «сааба». Синяя машина проехала один квартал, потом еще один и свернула налево.
Оставалось надеяться, что в доме, где живет Боск, нет подземного гаража. Майло подождал полминуты, проехал полтора квартала, припарковал машину и направился туда, где должен был стоять «сааб».
Ему повезло. Синяя машина торчала на виду перед одноэтажным белым бунгало.
Площадка перед домом заасфальтирована, ограды нет. Парочка чахлых пальм и больше никакой растительности. На подъездной аллее, вымощенной потрескавшимися плитками, едва хватало места для одной машины. Бунгало с трудом пристроилось на крошечной площадке, случайно уцелевшей при строительстве, — сразу за ним высился четырехэтажный многоквартирный дом.
Очарование Голливуда.
Майло вернулся в «додж», проехал за бунгало и умудрился втиснуть свой автомобиль между фургоном и пикапом, откуда все было прекрасно видно. Боск потратил на занятия в спортивном зале и поход по магазинам несколько часов, и солнце уже начало клониться к закату. Майло сидел в «додже», его девятимиллиметровый пистолет покоился на бедре — надежное и успокаивающее ощущение. Впервые за долгое время Майло чувствовал себя превосходно.
Возможно, Боск решил провести вечер дома, поскольку к пяти часам он так и не вышел, а в передней части бунгало погас свет. Кружевные занавески мешали Майло разглядеть, что происходит внутри, но он видел мелькание теней.
Боск переходил из одной комнаты в другую. Наконец в комнате справа возникло голубое свечение. Телевизор.
Спокойный вечер для мастера трагедии.
Майло вышел из «полариса», размял затекшие мышцы и пересек улицу.
Он позвонил, но Боск даже не потрудился спросить: «Кто там?», а сразу широко распахнул дверь.
Актер переоделся в шорты и обтягивающую черную футболку, подчеркивавшую его великолепное телосложение. В одной руке он держал бутылку пива, в другой — сигарету.
Небрежная поза, покрасневшие унылые глаза. Пока он не узнал Майло и не разинул рот.
Актер отреагировал совсем не так, как положено актеру — или обычному человеку. Он слегка расставил ноги и выбросил бутылку в сторону подбородка Майло, а сигаретой попытался попасть ему в глаз.
Мгновенная реакция. Изящная демонстрация боевого балета.
Майло слегка удивился, но был готов ко всему, поэтому успел отклонить голову в сторону. А вот мощный удар ноги в пах Боска попал точно в цель, как, впрочем, и рубящий удар ребром ладони по шее — после чего актер упал на пол, что и положило конец его боевым танцам.
К тому моменту, когда Боск перестал корчиться на полу, а его лицо начало приобретать нормальный цвет, его руки были скованы за спиной наручниками. Он все еще силился что-то сказать, когда Майло захлопнул дверь. Подняв Боска за шиворот, он швырнул его на черный кожаный диван, занимавший большую часть гостиной. Кроме того, здесь имелось белое кресло, набитое пластиковыми шариками, которое принимало форму тела, огромный цифровой телевизор, дорогой музыкальный центр и плакат в металлической рамке с изображением кроваво-красного «ламборгини».
