Женщина в сари подошла и спросила, не нужно ли нам чего.
— Как насчет какого-нибудь ассорти? — сжалился над ней Майло.
Она отошла, сияя.
— Этот выродок купил ей "Джимми Чу".
— И духи "Армани", а также другие игрушки, — сказал я.
— Паркс заявил, что не узнал бы никого из женщин, с которыми развлекались Хэкер и Дегусса, но я мог бы на всякий случай показать ему посмертный снимок Кристи. Но я боялся, что он разволнуется и захочет выселить постояльцев. Не было уверенности, что он удержит язык за зубами.
Принесли поднос со всякой всячиной.
— Хочешь чего-нибудь?
— Нет, спасибо.
— Тогда это все мне. — Майло окунул нечто круглое в посыпанный петрушкой йогурт. — Кристи убили не просто потому, что она случайно оказалась с Гэвином. Ее раскрыли… Черт, возможно, объектом была она, а не Гэвин, как мы думали вначале.
Я подумал над этим.
— Дегусса проткнул в тюрьме нескольких мужчин и то же самое проделал по меньшей мере с тремя женщинами. Он не протыкал Гэвина. Возможно, ты прав, он сосредоточил свою ярость на Кристи. Но и тогда Гэвин мог быть не просто случайной жертвой, а объектом для мести. Как сын Джерри Куика. Или же Дегусса повторил вариант с Флорой Ньюсом.
— Что ты имеешь в виду?
— Ревность. Если Дегусса развлекался с Кристи, то увидев, как она занимается любовью с Гэвином, он впал в ярость.
— У Дегуссы был, можно сказать, роман с Флорой, а Кристи — просто девочка для вечеринок. Таких, как она, этот урод снимает в барах, тут нет места чувствам.
— Может, все-таки есть. Не в романтическом плане, а в смысле обладания. Ты сам говорил: Кристи — просто конфетка. Молодая, симпатичная, покладистая. Что, если Дегусса хотел, чтобы она принадлежала только ему? Вспомни место преступления на Малхолланд, в каком положении были найдены тела: у Гэвина расстегнута ширинка, у Кристи сверху ничего нет. Дегусса следил за ними, смотрел, как они паркуются, как начинают готовиться к сексу. Если бы ему нужно было только прикончить их, он бы сразу сделал это. А Дегусса ждал. Наблюдал за ними. Важно было не дать им закончить начатое. Идея следующая: можешь попытаться, но у тебя не получится. Застрелив Гэвина на глазах Кристи, он показал ей, что с ним шутки плохи. Она была в шоке. Возможно, попыталась флиртовать, чтобы спасти свою жизнь, но ей уже подписали смертный приговор. Дегусса ее тоже застрелил, потом позабавился со своим железным штырем.
Майло отложил вилку. Выглядел он так, словно ему совершенно расхотелось есть.
— Чем больше я думаю о Дегуссе, — продолжил я, — тем это выглядит очевиднее: мы имеем дело с гипермачо, ориентированным на насилие психопатом, для которого быть отвергнутым — совершенно непереносимое состояние.
Он положил деньги на стол, позвонил Шону Бинчи и приказал найти еще пару копов для тщательного наблюдения за Хэкером и Дегуссой.
— Не потеряй их, Шон. — Отключившись, потер лицо. — Если Джерри Куик приставил Кристи к Гэвину и Дегуссе, то сделал это так, что она ничего не заподозрила.
Майло схватил стакан с аперитивом. Выпил залпом. Нахмурился.
— Дрянной сорт? — спросил я.
— Дрянной мир.
Глава 44
Роксбери-парк — шестнадцать сорок. Столики для пикника. Тень от китайских вязов и садящееся солнце превратили цвет красного дерева в цвет старого асфальта.
В это предвечернее время на игровой площадке было лишь четверо детей. Два маленьких мальчика вопили и носились как сумасшедшие, только-только начавшая ходить девочка, держась за руку матери, забиралась по лесенке на горку и с визгом скатывалась вниз. Снова и снова. Другой мальчик, задумчивый, одинокий, сидел, зачерпывая песок и струйками пропуская его сквозь свои пальчики. Три служанки в униформе что-то весело и оживленно обсуждали. Голубые сойки тарахтели, а пересмешники их передразнивали. Уличный шум, долетавший с Олимпик, был далеким и приглушенным.
Старенький грузовичок с мороженым, некогда белый, теперь серый, стоял у железной ограды. На бортах грузовичка были изображены разнообразные лакомства в самых диковинных сочетаниях. Тщательно выполненная рекламная надпись гласила: "ГЛО-ГЛО". ЗАМОРОЖЕННЫЕ ДЕСЕРТЫ. ВЛАДЕЛЕЦ — РАМОН ЭРНАНДЕС, КОМПТОН, КАЛИФОРНИЯ.
На переднем пассажирском сиденье стоял холодильник, забитый пакетами с замороженным соком, сливочными сандвичами, эскимо. На тот случай, если кто-нибудь захочет что-то купить.
Пока таких не нашлось. Прежде всего грузовик располагался так, что дети, находившиеся на игровой площадке, его не видели.
Зато с того места, где он был припаркован, хорошо просматривались столики для пикника.
На водительском месте сидел Сэм Диас, технический специалист из Паркср-сентер. Тридцати пяти лет, небольшого роста, с усами, Диас был одет в белый спортивный свитер и белые просторные хлопчатобумажные брюки. В кармане у него лежало разрешение на торговлю на имя Рамона Эрнандеса и кошелек, набитый мелкими купюрами. Под свитером в кобуре покоился девятимиллиметровый пистолет.
В приборную панель было встроено переносное записывающее устройство большого радиуса действия ценой сорок тысяч долларов. Примерно такое же "Нэшнл джиогрэфик" применяет для записи голосов птиц. Чувствительность микрофонов была уменьшена, поэтому щебет соек и пересмешников, а также шум с игровой площадки были едва слышны.
Заметить такое оборудование невозможно, если только не забраться внутрь грузовичка. Тогда можно увидеть кнопки, экранчики и провода, пропущенные под перегородкой, отделяющей сиденья от грузового отсека. В перегородке — переговорное отверстие с задвижкой, которое сейчас было открыто. Двери грузовичка заперты. Окна на несколько тонов темнее, чем это допускалось правилами. Делали впопыхах, часть затемняющей пленки вздулась по краям. Вопрос: для чего кому-то потребовалось тратиться на затемнение окон грузовичка с мороженым? — напрашивался сам собой, но его никто не задавал.
Мы с Майло сидели в грузовом отсеке на двух пластмассовых сиденьях, позаимствованных в конфискованной "тойоте" и привернутых к полу, причем, видимо, наспех: они шатались и потрескивали при любом движении. И это приводило в бешенство Майло, который не мог сидеть не шевелясь. Он прикончил два слоеных мороженых и усыпанное крошкой арахиса эскимо, скатал оберточные бумажки, бросил их в угол и проворчал;
— Что за дурная привычка обжираться!
За грузовичком находился переулок, а за ним высокие заборы, ограждающие задние дворы симпатичных домиков на Саут-Сполдинг-драйв. Через затемненное крошечное оконце в форме сердечка, прорезанное в задней дверце грузовичка, нам было видно пятьдесят футов на север и столько же на юг. За час сидения перед нами проехало восемь машин. Никакого шевеления у домов. Что и следовало ожидать — это все-таки Беверли-Хиллз.
С нашей стороны перегородки располагался маленький цветной монитор с цифровой шкалой, на которой отображалось бегущее время. Цвет был выключен: сочная зелень Беверли-Хиллз стала оливковой, стволы деревьев оказались серыми, небо приобрело сливочно-желтый оттенок.
