Пчела выдернул автомат из его рук, но Космос тут же вытащил
из-за пазухи тэтэшник и с той же идиотской гримасой направил его на друга.
– Дай сюда, придурок лагерный! – разъяренный Пчела схватился
за ствол пистолета и что было сил рванул его на себя. Космос ствол не отпускал,
и, чтобы завладеть оружием, Пчеле пришлось протащить его вместе с креслом через
полкабинета.
– Белый что сказал? – выпустив, наконец, пистолет, как ни в
чем не бывало вяло поинтересовался Космос. – Где они?
– Я ж тебе говорил, звонил не он, звонил Фил… – сдерживая
гнев, ответил Пчела. – Сказал, что они на пару дней исчезнут, потом Саша сам
нас найдет. – И все?
– Еще сказал, чтоб мы ездили в танке, – невесело усмехнулся
Пчела.
Глава 6
Макс привез Олю с ребенком на дачу километрах в сорока от
Москвы. Дачка была совсем небольшой – в три крохотных комнатенки – и, к тому
же, толком не достроенной. В щели между оконными проемами и рамами задувал
прохладный осенний ветерок, от голых кирпичных стен веяло сыростью, воздух был
пропитан настоявшимися запахами цементного раствора, олифы и свежеструганых
досок.
Намаявшийся Ваня прямо в одежде уснул на старом продавленном
диване. Для тепла его еще укрыли разномастным тряпьем, которое отыскалось в доме,
– куском плотной портьеры и чьей-то довольно новой телогрейкой, лишь слегка
перепачканной известкой. Мальчик спал неспокойно – вздрагивал, ворочался,
тяжело вздыхал… А еще он время от времени покашливал, и это, конечно,
беспокоило Ольгу. Какой-то нехороший у него был кашель – сухой, отрывистый…
Впрочем, главной заботой, ее непреходящей головной болью,
разламывающей виски, оставалась жуткая картина боя, разыгравшегося прямо у нее
на глазах. И оглушительная пальба, и страшный черный человек с трясущимся от
выстрелов автоматом, и широко раскинувший руки Валера Филатов, медленно
опрокидывающийся на спину, и, конечно, Саша – неподвижно лежащий ничком на
ковре из рассыпавшихся роз…
Все это неизгладимым кошмаром навсегда запечатлелось в ее
памяти. И Оля понимала – как бы она ни старалась, как бы ни успокаивала себя,
ей уже никогда не удастся забыть тот опустошающий душу ужас, который она
пережила, когда впивалась взглядом в застывшую фигуру мужа на асфальте, гадая
при этом – жив ли он или же с этой секунды она стала вдовой.
Обхватив себя руками за плечи, Оля мерила шагами тесную
комнатку. Ее бил озноб – не от сквозняков, гулявших по даче, а от чудовищного
нервного напряжения, никак не оставлявшего ее. «Что дальше?» – вот вопрос, на
который она лихорадочно искала ответ. Как им жить дальше? Сделать вид, что все
страхи позади, жить, как прежде, и каждый день ждать следующего покушения,
изводя себя одной-единственной мыслью – а вдруг на этот раз оно окажется
успешным? Провожать Сашу утром, целовать его и думать при этом – а вернется ли
он вечером домой, не прощальный ли это поцелуй? Вздрагивать от каждого
телефонного звонка, опасаться любого встречного незнакомца? Боже, да разве о
такой жизни она мечтала?! Да и можно ли назвать это жизнью?!
А ведь она давно ждала чего-то подобного. Подсознательно
понимая, что за все рано или поздно приходится платить, она не раз заводила с
мужем разговоры о том, что ему давно пора переходить к другой, более спокойной
жизни. И он обещал ей это! Обещал тихую и мирную жизнь легального бизнесмена,
и, похоже, сам верил в то, что вскоре так оно и будет!
«Нет, не будет этого никогда!» – вдруг поняла Ольга.
Никогда жизнь Белова не будет тихой и мирной, потому что вся
его жизнь – это сплошная ходьба по перилам моста! Без этого он просто не может.
С мальчишеским упрямством он снова и снова лезет на них, не понимая, что тем
самым тащит за собой всех тех, кто его любит!
Черт дернул ее влюбиться в этого бандюка! И какой же наивной
дурой она была, когда свято верила в то, что под ее благотворным влиянием он
изменится, что порвет с друзьями, что вырвется из бандитского круга!
Оля уже понимала, что настала пора что-то резко менять, но
решиться на крайние меры она пока не могла. В тягостных раздумьях она
продолжала ходить по комнате.
Сквозь пустой дверной проем она заглянула в соседнее
помещение, служившее, видимо, кухней. Макс сосредоточенно ковырял отверткой
старенькую электроплитку. При этом Олин телохранитель имел настолько
обыденно-домашний вид, что, глядя на него, невозможно было даже представить,
что всего несколько часов назад он убил двоих человек. Двое других охранников,
вызванные Максом на дачу, сидели за столом и чистили картошку.
– Вот попали – мама, не горюй! – с досадой покачал бритой
головой один из них. – Из еды в доме одна картошка!
– А ведь мимо магазина ехали… – озабоченно поддакнул ему
второй.
– Да, кстати, Олег, – Макс повернулся к тому, что был
постарше, – завтра с утра я останусь с Олей, а ты сгоняешь на рынок и купишь
там все по полной программе…
В другой ситуации и в другом настроении Оля наверняка
оценила бы несомненный комизм этой идиллической картины – бритоголовые
мордовороты с пудовыми кулаками в роли кротких и прилежных домохозяек. Но
сегодня ей было совсем не до смеха. Наоборот, вид этих старательных туповатых
физиономий был ей отвратителен. Так и не зайдя на кухню, она вернулась к сыну.
У Макса зазвонил мобильник. Ольга слышала, как он негромко
ответил:
– Да… На месте. Даю… – Макс появился на пороге и протянул ей
телефон. – Оля, извини, это Саша…
– Слушаю, – стараясь говорить ровно, без эмоций, произнесла
она.
– Оль, ты уж потерпи, моя хорошая, – раздался в трубке
озабоченный голос Саши. – Мне придется здесь поторчать, пока я определюсь, что
к чему…
– Хорошо, – бесцветным голосом ответила Оля.
– Отключи свою трубу – не забудь. И сама с нее не звони, –
проинструктировал ее муж. – Если что срочное – скажи Максу, он знает, как со
мной связаться.
– Хорошо, – повторила она.
Белова насторожил подчеркнуто безучастный голос жены. Он
понимал, что виноват перед нею, и ожидал от нее справедливых упреков, взрыва
негодования, может быть, даже слез… Такой странный тон оказался для него
абсолютной неожиданностью.
– Я люблю тебя, маленькая моя, – произнес он как можно
нежнее.
– Я знаю, – сказала она так, словно он сообщил ей, что
сегодня – четверг.
Помолчав, Саша вздохнул и виновато спросил:
– Оль, ты в порядке?
– В полном порядке.
– А Ванька?
