Тогда, по горячим следам, говорить о своих подозрениях с
Ольгой или Пчелой Белый, понятное дело, не стал. А вот с Максом побеседовал –
сугубо конфиденциально и весьма осторожно. Охранник, несколько лет не отходящий
от Ольги ни на шаг, клялся и божился, что Сашина ревность абсолютно беспочвенна
– за все эти годы ни разу, кроме случая с аптекой, Пчела и Ольга не встречались
наедине. Впрочем, от заверений Макса толку оказалось немного – подозрений
Белова они не развеяли.
Выхода было два. Либо собраться и навсегда выкинуть черные
мысли из головы, либо откровенно поговорить с женой. Плохо было то, что Белов
не был в состоянии сделать ни того, ни другого. Подозрения его, похоже, уже
переросли в разряд хронических, а на прямой разговор с Ольгой он тоже никак не
мог решиться. И на это у него были причины.
Раньше, во время своего затянувшегося романа с Анной, Белов
обращал на Ольгу мало внимания, а после покушения он как-то сразу и вдруг
заметил, как сильно изменилась его жена. Ольга стала более самостоятельной, жесткой
и отстраненной. Как мало осталось в ней от романтической девушки со скрипкой!
Видимо, решил тогда Белов, та жизнь, которую вел он, наложила свой отпечаток и
на Ольгу. Если это и в самом деле было так, то в тех переменах, что произошли с
Ольгой, виноват был только он сам.
Джип мягко покачивался на неровностях московских дорог.
Белов откинулся на спинку и отвернулся к окну.
«Да, девушка со скрипкой, куда же ты подевалась?..» –
рассеянно подумал он.
Скрипка… Саша постарался припомнить, когда же он в последний
раз видел инструмент в руках жены, и не смог этого сделать. Вероятно, это было
еще до рождения Ваньки. Белов прикрыл глаза и попытался представить прежнюю
Ольгу – такую, какой она была, например, на памятном академическом концерте в
консерватории.
Без труда вспомнился Рахманиновский зал, сцена,
немногочисленные зрители… Вспомнил он и Олино темно-синее платье с белым
кружевным воротником, и блестящие лакированные бока скрипки. Вот только вместе,
в единую картину, все это никак не складывалось. В памяти снова всплыло
разъяренное лицо жены в кабинете глав-врача, ее злобно-презрительный взгляд,
жесткий голос…
И вдруг – картинка сложилась! Белову поразительно явственно
представилось: сцена, тонкая девичья фигурка в синем платье, вот только лицо у
Ольги было злым, а вместо скрипки она прижимала к плечу… автомат!
Белов даже вздрогнул от неожиданности. Он помотал головой,
отгоняя нелепую и страшную картину, и задумался. Да, с семьей надо было что-то
срочно решать. Вскрыть этот нарыв, пока он вконец не отравил жизнь и Ольге, и
ему!
Саша решил – больше он не будет откладывать неприятный, но
крайне важный разговор с женой. Он велел Максу остановиться, купил роскошный
букет для Ольги, а заодно и огромного, чуть ли не в человеческий рост,
плюшевого льва для сына.
К моменту, когда джип въехал в гараж загородного дома Беловых,
Саша настроился на предстоящий разговор, успокоился и убедил себя, что все
будет хорошо.
– Что-то жрать стал много, – выйдя из машины, Макс
озабоченно кивнул на широкий капот джипа. – Завтра спецурика привезу, пусть
форсунки почистит.
– Ну что, может, у меня переночуешь? – без особого
энтузиазма предложил ему Белов, вытаскивая с заднего сиденья цветы и огромную
игрушку.
– Нет, Сань, поеду, – покачал головой охранник. – Минут
через сорок дома буду.
– Ну давай, пока, – Саша перехватил льва поудобней и пожал
Максу руку.
– Во сколько завтра?
– Давай часов в девять…
– Ладно, – Макс направился к выходу из гаража.
– Ворота не забудь закрыть! – крикнул ему вслед Белов.
– Нет, блин, забуду!
– Смотри у меня!.. – засмеялся Саша и вошел в дом.
По витой лестнице он стал подниматься на второй этаж.
Представил, как обрадуется завтра подарку Ванька и беззвучно засмеялся.
– Я на солнышке лежу и ушами шевелю… – чуть слышно напевал
он себе под нос слова детской песенки.
Ступая тихо, чтобы не разбудить жену и сына, Саша подошел к
двери детской, осторожно заглянул в комнату. В окна падал неверный лунный свет.
Прислушавшись, Саша сделал шаг к детской кроватке – и увидел, что сына там нет.
Он растерялся.
– Ваня!.. – осторожно позвал Белов.
Тишина. Сашу вновь охватила тревога – какая-то иная, никак
не связанная ни с СОБРом, ни с Фондом. Швырнув льва под ноги, он бросился в
спальню жены.
– Оля! – крикнул он уже в полный голос.
В спальне тоже было пусто. На аккуратно застеленной
широченной супружеской кровати одиноко лежала сложенная газета – та самая, с
крупной фотографией убитого Кордона на первой полосе.
Ему все сразу стало ясно. Нарыв лопнул, так и не дождавшись
хирургического вмешательства.
Озадаченный Белов спустился в холл и рухнул в кресло.
Какое-то время он не двигался, запрокинув голову на спинку и упершись взглядом
в потолок. Потом запустил руку в карман пальто и достал трубку мобильника.
– Пчела, привет. Протрезвел?.. Это самое… – Саша замялся,
ему было неловко, стыдно. – Ты один?.. А что делаешь? И кто выигрывает? Ну
давай, болей-болей… Да, бумаги завтра. Угу… Все, пока.
Тут же, без перерыва, он набрал другой номер. Звонок
прозвучал на старой даче Олиной бабушки.
Ольга шагнула к аппарату и вдруг остановилась, поняв – кто
это звонит. Она повернулась к бабушке и показала ей глазами на телефон. Та
понимающе кивнула и с воинственным видом подняла трубку.
– Алло!
– Елизавета Андреевна? Доброй ночи, – Белов изо всех сил
старался говорить ровно, спокойно. – Это Саша. Простите за поздний звонок.
Оля с Ваней у вас?
– Оля Ваню укладывает, – сурово сдвинув брови, ответила
старушка. – Если что-то хочешь ей сообщить – говори, я передам.
– А Олю можно?
– Она не хочет с тобой говорить. И я, между прочим, тоже не
имею ни малейшего желания, – не удержалась от колкости бабушка. – До свидания.
– Алло! – рявкнул Саша в трубку, но оттуда уже доносились
короткие гудки отбоя.
Он опустил руку с телефоном и с досадой пробормотал:
– Ну все не слава Богу!.. Куда ж ты, маленькая моя?..
* * * * *
