Чай попал Виктору Петровичу не в то горло, он поперхнулся, а
откашлявшись, рассмеялся.
– Молодец, – покивал он. – Ладно, давай говорить прямо. Если
ты войдешь в Думу, я больше не смогу тебя прикрывать, на мою помощь не надейся.
– Компромата боишься?
Зорин нахмурился. Сцепив пальцы в узел, он пустился в
пространные объяснения:
– Не так все просто, Саша. Вот мы сейчас с тобой сидим, чай
пьем… Ты обычный коммерсант, и поэтому наша встреча, по большому счету, никого
не касается. А как только ты станешь публичной персоной, любая газетная сука
увидит нас вдвоем и сделает из этого политический факт! А потом мне придется
долго и нудно доказывать, что я не верблюд, ясно?..
«Куда уж ясней!..» – подумал Белов. Ему вдруг стало как-то
не по себе. Захотелось немедля уйти и больше уже никогда не встречаться с этим
циничным и расчетливым человеком, который всегда называл себя Сашиным другом и
ни разу не захотел помочь ему в трудную минуту.
Белов довольно сухо сообщил Зорину о том, что отныне все
дела с ним будет вести Витя Пчелкин, и вскоре покинул клуб в Серебряном Бору.
Как ему казалось – навсегда.
Глава 26
В избирательном штабе Каверина кипела работа. В общей
комнате, обклеенной плакатами улыбающегося кандидата в строительной каске, была
суета и дым коромыслом. Сновали с бумагами озабоченные люди, то и дело звонили
телефоны, гудели ксероксы, горели мониторы компьютеров.
За стеной, в своем уютном кабинете, полулежа на диване,
Каверин принимал доклад своего нового советника Вадима – того самого
имиджмейкера, которого сосватал ему подполковник Введенский.
– Плакаты у нас вполне приличные, и по содержанию, и по
полиграфии, – сухо и деловито информировал своего шефа Вадим. – Медиа-план мы
утвердили, тут тоже все нормально. Надо еще подумать о последних неделях, когда
начнется обострение. Необходимо страховаться, готовить радикальные ходы по
компромату.
– Тебе Игорь Леонидыч говорил об этом эмигранте? – лениво
поинтересовался Каверин.
– Да, его уже привозили. Я с ним встречался, все обсудил, –
едва заметно улыбнулся Вадим. – Это будет очень сильная фишка, только ее надо
грамотно подать. Но, Владимир Евгеньич, этого мало. Нужно еще что-то
экстраординарное.
Каверин тяжело, придерживая рукой за побаливающую поясницу,
поднялся с дивана и раздраженно пробурчал:
– Ну так придумай. Ты спец или кто?..
– Понял, Владимир Евгеньич, – вытянулся в струнку советник
из органов. – Будет сделано.
На просторном письменном столе стояло чучело небольшого,
сантиметров семидесяти длиной, крокодильчика. Два дня назад Каверин случайно
увидел его в витрине зоомагазина и немедленно купил. Крокодил нравился ему
неимоверно, стоило Володе взглянуть на разинутую зубастую пасть рептилии, как у
него сразу поднималось настроение.
Вот и сейчас он довольно рассмеялся и провел ногтем по
маленьким, острым зубкам крокодила:
– Ну надо же – как живой, гад!..
Вадим выдал вежливую полуулыбку – он явно не разделял восторгов
босса по поводу чучела мерзкой рептилии. Каверин это заметил. Резко помрачнев,
он холодно спросил:
– Что-нибудь еще?..
– Да, – кивнул Вадим. Он извлек из папки небольшой листок и
положил его на стол. – Это макет листовки – той самой.
Каверин буквально впился в листовку глазами. Сверху шла
броская шапка: «Братва рвется к власти!». Под ней помещалась эффектная
фотография Белова – Саша, далеко откинув руку, с ледяным прищуром целился
куда-то из пистолета. На нем была коричневая рубашка с закатанными рукавами и
черный галстук – ни дать ни взять штурмовик-эсесовец. Не хватало только повязки
со свастикой на рукаве. Впрочем, любое мало-мальски живое воображение без труда
восполняло этот пробел.
Под фотографией был набран текст – всего-то два абзаца, в
которых в лаконичных и весьма экспрессивных выражениях описывалась бандитская
сущность главного Каверинского конкурента. Завершал листовку стандартный призыв
к избирателям проявить гражданскую бдительность и «не дать бандиту усесться в
думское кресло».
– В целом нормально, – задумчиво кивнул явно довольный
Каверин. – Только ведь скажут – фотомонтаж, а?..
– А пусть докажут… – пожал плечами Вадим.
– И фактов маловато… – продолжал сомневаться Володя.
– Владимир Евгеньич, да зачем они вообще нужны – эти факты?!
– казалось, совершенно искренне удивился имиджмейкер в штатском. – Наше дело
петушиное: главное – прокукарекать, а там хоть вообще не рассветай!..
Подумав, Каверин согласился:
– Хорошо. Запускай схему.
В тот же день Вадим поехал в небольшую типографию. Директор,
узнав, что речь идет о предвыборной листовке, поинтересовался тиражом.
– Нам надо пять тысяч экземпляров, – ответил серьезный
молодой человек.
Директор назвал сумму. Вадим, не торгуясь, согласился и
достал из кожаной папки макет листовки. Директор бегло просмотрел его
содержимое.
– Э, нет, не пойдет! – покачал он головой, возвращая
листовку Вадиму. – Я с бандитами не связываюсь – себе дороже…
– Вы не поняли, уважаемый, – веско и многозначительно сказал
Вадим. – Это – в интересах государственной безопасности.
Директор озадаченно почесал обширную лысину и со вздохом
кивнул.
– Ладно, сделаем…
Глава 27
Смена подходила к концу. Ночная сиделка, нанятая Бригадой
для ухода за Филом, протяжно зевнула и потянулась. Спать хотелось просто
ужасно, но она терпела – платили ей очень хорошо, девушка этим местом дорожила
и никаких вольностей себе не позволяла. Чтоб отогнать одолевавшую ее
сонливость, сиделка встала и подошла к окну.
На улице начинало светать. Солнце еще не поднялось над
крышами домов, но небо уже заголубело – день обещал быть ясным и солнечным.
Вдруг за ее спиной тревожно запиликал зуммер системы жизнеобеспечения.
Девушка кинулась к аппаратуре – по экрану монитора бежали неровные, зубчатые
импульсы. Ничего подобного до сих пор не было. Медсестра подняла веко Фила –
реакция зрачка на свет была! Девушка и вовсе растерялась, кинулась к шкафу,
схватила шприц с ампулой, повернулась к больному и окаменела.
Веки парня дрогнули, затрепетали и… приоткрылись!
