– Да, Космос Юрьевич, предчувствия тебя не обманули… –
озадаченно пробормотал он, почесывая затылок.
Пчела тоже встал со своего кресла, отхлебнул из плоской
коньячной бутылки и повернулся к Белову:
– А ты что скажешь, бригадир? Саша упрямо сдвинул брови:
– По мне, надо царапаться.
– А смысл? – с сомнением покрутил головой расхаживавший по
кабинету Космос. – Тебя, Сань, по-любому туда не пустят. Ты им нужен в тени.
Они же формально все чистые, а ты получаешься – паршивая овца. Пусти тебя в
публичную политику, все основы зашатаются.
– Да понятно все, но мне по барабану, серьезно, – хмуро и
решительно взглянул на него Белов. – Я лично готов идти до упора. Но один
решать я не могу. Это касается и вас тоже, поэтому, если скажете «нет» – я
торможу. Тогда все остается, как договорились, и мы все тихо и мирно войдем в
третье тысячелетие. Либо мы заставим их себя уважать! По-любому заставим!.. Я
все сказал – решайте, братья…
Космос сел и, подперев голову руками, задумчиво уставился в
пол. Пчела сделал еще глоток коньяка, взглянул на одного своего друга, потом на
другого. На лицах обоих застыло одно и то же выражение мучительного раздумья.
Это показалось Пчеле забавным. Он тоже напустил на себя задумчивый вид и
несколько утрированно пожал плечами.
– Ну что, Сань? Допустим, ты становишься депутатом… – тут он
не выдержал, расплылся в лукавой улыбке и принялся, дурачась, рассуждать:
– Потом ты становишься президентом, делаешь меня министром
финансов, я еду в Америку, меня там знакомят с Шэрон Стоун… Э, ладно, –
решительно тряхнул головой Пчела, – хрен с вами, я согласен!
Все трое рассмеялись, а Космос ткнул Белова в бок:
– Учись, Саня. Человек точно знает, чего хочет от жизни!
– А ты? – взглянул на него Саша.
Космос ответил не сразу. Он отвел взгляд, пожевал губами,
усмехнулся каким-то своим мыслям… А потом вдруг мягко и чуть озорно улыбнулся
другу:
– Хочешь, Сань, я тебе притчу расскажу? Про двух лягушек…
Глава 33
Теледебаты были назначены на пятницу, за два дня до выборов.
Оба кандидата приехали в Останкино в сопровождении значительных групп
поддержки. Но после препирательств на входе в студию пропустили только по
четыре человека с каждой стороны. Белова представляли оба Гудвина, Макс и рыжий
Антон. Каверина – Вадим, Артур Лапшин и два каких-то угрюмых мордоворота.
Впрочем, и в саму студию, где должны были состояться дебаты, их тоже не пустили
– отправили наверх, в режиссерскую аппаратную. Оттуда все было видно как на
ладони, но вмешаться в таинство прямого эфира было нельзя.
Настороженно поглядывая друг на друга, обе свиты
расположились вдоль стены аппаратной, за спинами режиссера программы и его
помощников.
Самих оппонентов от греха подальше сразу развели по разным
гримерным, так что встретились они уже непосредственно в самой студии.
Когда туда вошел Каверин, Белов уже сидел за столом рядом с
ведущим. Около него хлопотала девушка-гримерша, что-то подправляя у него на
лице.
– А вот и Владимир Евгеньевич! – чуть ли не с радостью
воскликнул Саша. – Ну, мы ручкаться не будем, да? Берегите руку, Володя…
– Хорошо, Саша, – буркнул, усаживаясь в свое кресло,
Каверин. – Но что касается рук, мне кажется, главное – чтоб они были чистыми!
– Это точно, – согласился Белов и, отклонившись от кисточки
гримерши, попросил ее: – Припудрите, пожалуйста, еще Владимира Евгеньевича…
На даче Оля отложила книжку и взглянула на часы. Еще пять
минут. Она нажала кнопку на пульте, но телевизор не включился. Ольга принялась
тыкать во все кнопки подряд – все без толку.
– Иван! – взволнованно позвала она сына. – Что с пультом?
Мальчик тут же влетел в комнату.
– Там батарейки сели! – выпалил он, кинувшись к телевизору.
– Давай я так включу!
Только когда экран загорелся, Оля успокоилась.
– Спасибо, Ванюш… Иди, зови бабушку, сейчас начнется…
Ваня сорвался с места и пулей выскочил из комнаты с
оглушительным криком:
– Бабуля, папу показывают!..
В офисе Белова, в его кабинете, возле телевизора сидели
Космос с Пчелой. Когда на экране появилась эмблема Центральной избирательной
комиссии, друзья переглянулись. Не говоря ни слова, они подняли сжатые кулаки,
стукнулись ими и почти синхронно сплюнули через плечо и постучали по
столешнице. Пчела, приложившись к бутылке с коньяком, протянул ее другу. Космос
отказался. Он нервно закурил и напряженно подался вперед, к экрану.
* * * * *
Тамара закончила брить мужа перед самым началом теледебатов.
Заботливо вытерла остатки пены, провела мягкой ладонью по гладкой щеке…
– Ты все у меня вытерпишь, Валерочка, я верю в тебя… –
ласково прошептала она. – Мы будем жить с тобой долго и счастливо!..
Она наклонилась к неподвижному мужу и прижалась губами к его
щеке.
На экране работающего телевизора появилась эмблема
Центризбиркома. Тамара прибавила громкости и осторожно повернула голову Фила
вместе с подушкой к экрану.
– Давай посмотрим…
* * * * *
Подполковник Введенский закрыл папку с грифом «Совершенно
секретно», убрал ее в сейф и взглянул на часы. На его столе зазвонил телефон,
но вместо того чтобы снять трубку, Игорь Леонидович встал из-за стола и включил
телевизор. На экране появилась заставка теледебатов кандидатов в депутаты.
Сложив руки на груди и не обращая внимания на трезвонящий телефон, Введенский
замер у телевизора.
* * * * *
В аппаратной телестудии режиссер объявил:
– Готовность десять секунд… Все замерли.
– Три, два, один… – напряженно произнес режиссер. –
Начали!..
Ведущий передачи вскинул голову и воссиял дежурной улыбкой:
– Добрый вечер, дорогие друзья, мы начинаем нашу программу.
Сегодня у нас в гостях кандидаты в депутаты Государственной Думы Владимир
Каверин… – почтительная улыбка в одну сторону, – …и Александр Белов, – легкий
кивок в другую.
– Простите, – тут же встрял Белов. – Если можно, я хотел бы
передать привет жене и сыну, которые, как и все мои избиратели, сейчас смотрят
телевизор и переживают за меня. Спасибо им за поддержку.
