– Я не знаю, почему это?!.. – жалко лепетала она. – Вы же
видите… Господи, да что же это такое!..
Наконец, она выключила свой магнитофон, на экране ее
монитора появилась рябь.
Вскочив, она повернулась к окну в студию и увидела…
продолжающуюся на студийном мониторе трансляцию «Крестного отца»!.. Девушка
рухнула в кресло и в отчаянии схватилась за голову. Яростно выматеревшись,
Вадим выскочил из аппаратной и опрометью кинулся вниз.
В аппаратной царила паника. Туда-сюда бестолково метались
техники и инженеры, стоял гвалт и мат-перемат. Никому и в голову не пришло
проверить отходящие от пульта кабели, а, между тем, среди них был один –
красного цвета провод, которого еще вчера там не было.
Взбешенный режиссер отпихнул рыдающую девушку от пульта и
рявкнул в микрофон:
– Приготовиться к включению студии!
Операторы бросились к своим камерам. Нашептывающий что-то
Каверину Вадим поспешно отскочил в сторону и поплелся обратно наверх.
Собрав остатки самообладания и навесив на физиономию
извиняющуюся улыбочку, ведущий повернулся к камерам.
– Внимание, начали! – громоподобным голосом скомандовал
режиссер.
– Уважаемые телезрители, произошла досадная накладка, мы
приносим вам свои извинения, – проворковал Максим. – Как говорится – прямой
эфир он и в Африке прямой эфир…
– Максим, извините… – предельно корректно обратился к нему
Саша. – Я очень сожалею, что Владимиру Евгеньевичу не удалось раз и навсегда
разоблачить меня, пригвоздить, так сказать, к позорному столбу и все такое…
Можно я это сделаю сам?
Растерянно покосившись на окаменевшего Каверина, ведущий
развел руками:
– Сегодняшние дебаты принимают все более сенсационное
звучание… Пожалуйста, Александр Николаевич.
– Ребята, куда говорить? – спросил операторов Белов.
Один из них поднял руку, и Саша повернулся к нему.
– Уважаемые избиратели, сторонники и противники. Вам должны
были показать оперативные съемки спецслужб. Наверняка еще покажут. По сути, в
их содержании нет ничего криминального, иначе я сидел бы сейчас в тюрьме, а не
разговаривал с вами. И тем не менее… – Саша сцепил пальцы рук и напряженно
подался вперед – он словно пытался прорваться сквозь объектив камеры прямо к
зрителям. – Я буду с вами откровенен, потому что с уважением отношусь к вам.
Да, я вел и веду дела с представителями разных миров. Да, в своей жизни я не
раз попадал в экстремальные ситуации и были моменты, когда я был вынужден
преступить закон… Но скажите – какой человек в России избежал всего этого?..
Если мы не лицемеры и не хотим обманывать сами себя, мы знаем, что вопрос не в
этом. Вопрос в том, что ты за человек и чего ты хочешь. В конце концов все мы
хотим нормально жить в своей стране, думать о будущем, растить детей, все
такое. Другое дело, что один человек попадает в водоворот, а второй бабочек
коллекционирует. И так будет всегда, потому что это жизнь. Теперь дальше. Все
вы очень хорошо знаете, что беззаконие в России, в котором все мы так или иначе
запачкались, началось сверху, с власти. Потому что когда власть слаба, продажна
и не отвечает за свои слова, тогда в стране наступает хаос. И вот я, как
кандидат в депутаты, вижу свою задачу в том, чтобы помочь этот хаос прекратить.
Вы скажете, а кто ты такой, Александр Белов? И почему ты считаешь, что способен
это сделать? Я отвечу. Вы видели в эти дни ролики по телевизору, где люди обо
мне говорят. Сколько их было? Десять, восемь? Так вот. Таких роликов можно было
сделать тысячи. И все люди бы сказали, что можно плохо или хорошо относиться к
Белову, но одного у него не отнять – он никогда не поступал против
справедливости и всегда отвечал за свои слова. Так вот – я отвечаю за свои
слова. Теперь выбор за вами. Все. Благодарю за внимание.
На секунду в студии стало тихо-тихо, и вдруг сверху, из
аппаратной раздались одинокие хлопки – это Гудвины по достоинству оценили
экспромт своего босса. Их тут же поддержали Макс с Антоном, за ними захлопали
режиссер, техники, осветители. Вся студия наполнилась аплодисментами, Саше
рукоплескали даже операторы.
Не аплодировали только трое – ведущий программы и оба его
гостя. Но Максим тут же спохватился – прямой эфир все-таки – и с
профессионально-радостной улыбкой зашлепал ладошками! Он выразительно взглянул
на Каверина, и тот, разом вспомнив, что находится под прицелом камер, вынужден
был несколько раз хлопнуть черной, неживой рукой о липкую от пота ладонь…
А наверху, в аппаратной, к остолбеневшему Вадиму подошел
Рыжий Гудвин и, заглянув ему в лицо, язвительно заметил:
– Перл-Харбор, сэр…
Глава 34
Пчела с Космосом засиделись в пустом тихом избирательном
штабе Белова. Под столом уже стояла пустая бутылка, а на столе стояли еще две
початые. Пчела разливал спиртное, себе – коньячку, другу – вискаря.
Космос в это время разговаривал по телефону:
– Нет, послезавтра выборы, так что давай завтра пересечемся
в «Балчуге», надо кое-какие детали обсудить… Ну, будь…
Пчела поднял свой стакан.
– За Саньку! Ну он и дал батальонам огня! – усмехнулся он. –
Я, блин, аж заслушался…
– Могет, чего уж там! – кивнул Космос. – Неясно только, как
все это аукнется. Поймут люди-то?
– Да ладно, поймут, – небрежно отмахнулся уже порядком
захмелевший Пчела.
Они выпили, и Космос с сомнением покачал головой:
– Ой, не знаю…
Коротко постучав, в кабинет ввалился возбужденный и
радостный очкарик Антон. Он сбросил с плеча объемистую сумку и принялся ее
разгружать. На стол лег компактный видеоплеер, бухта красного провода, какие-то
инструменты и, наконец, бетакамовская кассета с неровной надписью от руки –
«Крестный Отец».
– Видали, а? Ну, умора!.. – чуть заикаясь, приговаривал он.
– А конкуренты ваши – лохи полные!..
– Молодец, Антоха, – устало улыбнулся ему Космос. – ФАПСИ по
тебе плачет.
– А по тебе – Бутырка! – не задумываясь, парировал Антон.
Пчела поднял на смеющегося парня тяжелый взгляд и мрачно
процедил:
– Базар фильтруй!..
Поняв, что сморозил полнейшую глупость, Антон растерялся и
добавил к ней еще одну:
– Пацаны, я ж в хорошем смысле…
Космос прыснул. Хмурый Пчела тоже не смог сдержать усмешки.
