– Что опять? Я уже к тебе еду.
– Наш куб – открылся!..
И действительно, на площадке в стене куба зияла дыра – аккуратная прорезь, похожая на дверной проем – вот только двери здесь никогда не было. Внутрь уходил узкий коридор.
– Ничего не предпринимай, дождись меня, – посыпались указания из трубки.
– Ага. Если можно, захвати фонарик.
Я повесил трубку и на всякий случай спустился вниз – лучше замерзшие ноги, чем мистика Генератора.
Прошло еще минут двадцать, и я услышал стрекот мотора, он доносился со стороны тропинки – я стал всматриваться и вскоре увидел снегоход. Когда агрегат приблизился ко мне, я понял, что им управляет Станислав Валентинович. Двигатель заглох, а я не мог скрыть улыбки – Станислав Валентинович со своей комплекцией, усиками, похожий на филина, – только филина, одетого в пальто поверх извечного костюма тройки, в котелке и в лыжных очках – выглядел комично. Он заметил мою улыбку и, кажется, немного смутился, потому что принял чересчур деловой вид и подошел ко мне сразу с вопросом:
– Ну что там? Показывай!
– А фонарик? – спросил я, все так же улыбаясь. Его вид помог мне забыть о недавно пережитом страхе.
Станислав Валентинович открыл багажное отделение снегохода и вручил мне большой резиновый фонарик (таким иногда пользуются стражи правопорядка, применяя его вместо дубинки).
– Пойдем.
Поднявшись на площадку, я осветил узкий коридор – он уходил на глубину приблизительно четырех метров, а затем расширялся в размере.
– Ну что, рискнем? – предложил я, поддаваясь неожиданному порыву.
– Рискнешь, Ник. Позволь тебе объяснить – то, что Генератор открылся, явление ожидаемое. Но никого другого, кроме тебя, он к себе не пустит. Идти тебе придется одному, для этого мы тебя и наняли.
– Да пошел ты в жопу! – непроизвольно вырвалось у меня. Я смутился и продолжил уже тише: – Мне вообще плохо, выходной нужен, хочу к врачу сходить – может, я помираю. По утрам тошнит какой-то гадостью. Сны непонятные снятся. Да и работа моя была намечена так: с табло слова списывать, а не по потайным комнатам шляться. Вот, видишь, тут написано: «ПОРА НАЧИНАТЬ ТЕРАПИЮ!» – Я показал ему блокнот. – Что это вообще значит? Заметил, кстати, восклицательный знак в конце? Неспроста это. А потом, знал бы ты, как он затрясся, завопил! Я сейчас залезу, а он меня там замурует, да? Нет уж, спасибо! Уж лучше с голоду без денег помирать, чем так… Замурованным заживо. А что если он вместе со мной взорвется, а? Вдруг я как катализатор сработаю?! Ведь не зря кубик меня выбрал. Может, я инопланетянин, выращенный именно с этой целью?
Станислав Валентинович внимательно выслушал мою спонтанную речь, положил мне руку на плечо и покачал головой:
– Я понимаю, Ник, ты взволнован. Но поверь мне – Генератор ничего с тобой не сделает – ты ему нужен, точно так же, как он нужен тебе.
– Да он мне даром не сдался!
– Все идет именно так, как должно идти. Ты говоришь, что болеешь? Врач тебе здесь не поможет – прислушайся к себе: разве не проходит твое недомогание, когда ты рядом с Генератором? Ведь ты домой возвращаешься уже полный сил. Что скажешь?
Я посмотрел ему в глаза – действительно, когда я рядом с кубиком, я чувствую себя гораздо лучше. А я даже внимания на это не обращал, списывая улучшение состояния на свежий лесной воздух.
– Что он со мной делает?! Что он такое?!
– У меня есть свои предположения, но, пока я сам во всем не разобрался, сказать тебе я ничего не смогу. Извини, Ник.
– Извини, значит? Тогда и ты уж меня извини, Станислав Валентинович, но никуда я не полезу. – В моих словах звучал вызов, и я ждал его реакции.
– Не полезешь? Ну что же. Тогда через пару дней Генератор тебя отвергнет. Через пару недель – ты сдохнешь. Приблизительно через год Генератор выберет себе другого администратора. Да, я потеряю драгоценное время, но признаться честно – ты мне никогда не нравился.
Говорил он все это спокойным, ровным тоном – я понял, что он не врет. Ненависть, которую я испытывал к нему с утра, умножилась раз в десять. От ярости я уже не мог адекватно воспринимать окружающий мир. Я сжал руку в кулак и ударил изо всей силы – точным ударом в челюсть, который поставили в боксерской школе.
…Отрезвила меня острая боль в плече, лицом я был прижат к теплой обивке куба. Станислав Валентинович очень ловко для своей комплекции перехватил мой кулак, отошел немного в сторону, так что я оказался немного позади него, и заломил мне руку. Все это он проделал так точно и спокойно, будто только тем и занимается, что ломает людям кости, когда не навещает меня у Генератора.
– Послушай меня, Ник, – прошептал он мне в ухо, – как только я пойму, что он такое, ты об этом узнаешь первым, даю тебе слово. Еще, даю слово, тебе Генератор вреда не причинит, может, единственному на этой планете. Но нянчиться с тобой я не буду – слишком велики ставки. Выбирать тебе – но, возможно, я единственный, кто сможет тебя спасти.
После этих слов он отпустил руку. Чувствовал я себя хуже некуда – я впервые осознал, во что вляпался. До этого я слишком легкомысленно относился к происходящему, считая все какой-то забавной игрой.
Я включил фонарик, и, не говоря ни слова, ступил в коридор. Меня обдало теплом. Напоследок я оглянулся на Станислава Валентиновича и пошел вглубь.
Стены коридора были гладкими, сделанными из какого-то металла. Увенчивала коридор небольшая комнатка метра четыре на четыре.
Спрыгнув с полуметровой ступеньки, я очутился внутри. Осветил стены – как и лицевая сторона, они были обиты черной кожей, я прикоснулся к ней рукой – внутренняя стена излучала куда больше тепла, чем стены фасада. И тут у меня потемнело в глазах – я почувствовал, будто я уже когда-то видел эту комнату, был в ней…
Не в своих ли снах?
* * *
– Там небольшая пустая комната. Стены обиты кожей, ничего особенного, – доложил я Станиславу Валентиновичу, выходя наружу и выключая фонарик.
– Точно пустая? – уточнил он.
– Если хочешь, можешь сам проверить. – Я протянул ему фонарик.
– Значит, еще не время, – сказал он, взглянув на часы, и предложил: – Уже почти пять, тебя подвезти до дома?
– Не откажусь.
Я поднялся на крышу, хотел собрать вещи в рюкзак, но обнаружил очередной сюрприз Генератора – табло исчезло, на его месте зияло отверстие глубиной где-то с мой рост.
– А наш кубик-то весь прямо изрешетило! – крикнул я вниз Станиславу Валентиновичу, который возился с уже заведенным снегоходом.
Снегоход был тут же оставлен, и этот пухлый человек весьма проворно затрусил по лестнице вверх.
– Я все-таки ошибся. Время уже пришло, – довольно буркнул он себе в усы после осмотра отверстия.
