– Лодки нет.
Старичок разочарованно отвернулся от картины и пошел вперед, махая перед собой тростью и задевая посетителей импровизированной галереи. Долговязый поспешил за ним, стараясь подхватить под руку.
Я подошел рассмотреть описанную картину – в широком ущелье между скал, по зеленоватой морской воде за горизонт уплывала маленькая лодка…
Толпа загудела, и я обернулся – наталкиваясь на людей, целеустремленно и агрессивно ко мне двигался Станислав Валентинович. Вот он подошел уже совсем близко… Последнее, что я успел почувствовать перед тем, как потерять сознание, – это резкая боль в челюсти.
* * *
Моя голова гудит, челюсть отдается сильнейшей болью при попытке как разомкнуть ее, так и сомкнуть, руки заломлены за спину. Я вновь звезда вечера – весь зал смотрит на то, как Вадим проводит меня через зал, чтобы вышвырнуть вон.
На улице жуткий мороз, но я его почти не ощущаю из-за боли и обиды. Подхожу к машине и тут же начинаю громко смеяться, но сразу же стараюсь заставить себя успокоиться – смех отдается болью. Причиной, которая вызвала у меня смех, стала моя очередная оплошность – ключи от автомобиля остались в кармане выброшенного плаща. Мне ничего не остается, как вновь обходить школу по периметру.
Уже в машине, надев разорванный плащ, согреваюсь от включенной печки и смотрюсь в зеркало – левая часть скулы опухшая и красная – надо купить льда, иначе будет здоровенный синяк. Топлю педаль в пол и еду в ближайший маркет за льдом и виски.
* * *
(Книга Империи)
«И было это в те дни, когда к Императору Цы на поклон шли целые народы. И встречал их всех Император. И принимал он дары их. И покорно соглашался он стать во главе их и править ими. И шли народы пять дней. А на шестой день устал Император – приказал он тогда закрыть на два дня ворота. И спал он первый день. А на второй решил он проведать наложниц своих, только обретенных. И был обличен Император в красную мантию. И шел он среди стройных рядов, и не мог налюбовать глаза свои, и не мог он выбрать – ведь все девушки были свежи и прекрасны. И остановился он у рабыни юной – алы были губы ее, упруги груди, пышны бедра. Обличена она была в дивный халат из синего шелка, и понял тогда Император Цы, что это знак. И выбрал он ее, и спросил у нее:
– Скажи мне, каково твое предназначенье?
И отвечала рабыня Императору:
– Быть завоеванной тобой и служить тебе до конца дней своих, не думая о себе, а лишь о тебе одном.
И был доволен Император. И слились они воедино в ночи любви. И спустя три четверти года появился наследник у Императора…»
19.03
Пятница
Когда я был совсем пацаном, когда изо всех сил хотелось показать себя взрослым, когда только начинались первые свидания с девушками, – даже тогда я не понимал, для чего нужны все эти совместные встречи с ее или моими друзьями. В тот момент, когда она рядом, меня и интересует только она, а не какие-то посторонние люди. Неужели ей эти встречи нужны, чтобы заручиться поддержкой? В такие моменты я чувствовал себя, словно товар на прилавке. Может, все дело исключительно в моей врожденной нелюдимости…
Где-то во вторник-среду она мне позвонила и спросила, что я буду делать в пятницу вечером.
– Ничего, – честно признался я и тут же честно добавил: – надеюсь провести вечер с тобой.
– Вот и отлично, – резюмировала она, и я заподозрил, что попался на крючок. – Помнишь, я тебе про Мишу говорила? В пятницу я вас познакомлю, он тебе обязательно понравится – у нас что-то вроде слета, может, и идеями нашими проникнешься. – А дальше, не дав мне слова вставить, она назвала мне время и место встречи…
И вот я на месте – в насквозь прокуренном, темном кафе с засаленными скатертями на круглых столах и ободранной кожаной обивкой. Здесь настолько темно, что стены для меня переливаются фиолетовым светом – включается моя новая способность. В кафе мы с ней пока вдвоем, сидим в креслах напротив друг друга и просто молчим. Она не спеша курит и изредка помешивает ложечкой горячий чай. Я верчу в руках кружку пива (пить чай в таком заведение я счел кощунством). Интересно, виден ли в этом полумраке мой пожелтевший синяк на скуле?..
– Давно хотел спросить: а зачем ты ездишь на конечную четыреста четвертого автобуса?
Она какое-то время молчит, словно стараясь вспомнить, зачем же она туда ездит.
– У меня задание.
– Задание? Расскажешь какое? – Сегодня она на редкость неразговорчива, и я стараюсь ее расшевелить.
– Искать аномалии. Миша считает, что в том лесу может быть ключ. Впрочем, вот он идет, пусть сам тебе все и расскажет.
Я оглядываюсь в сторону двери и вижу, как к нашему столику идет парень. На вид мой одногодка, может, немного старше. На парне черное полупальто, синие джинсы, армейские ботинки, наверное, с момента приобретения ни разу не чищенные. На носу очки в тонкой оправе.
– Михаил, для тебя просто Миша. – Протягивает мне руку, как только подходит к нам.
– Ник, для всех и тебя в том числе, – отвечаю я на рукопожатие.
Миша очень странно смотрит на меня, молча выдвигает для себя кресло и расстегивает полупальто, под которым оказывается красный свитер.
– А где Егор? – спрашивает Любовь.
– Он позвонил, извинился, сказал, что на работе задержится, если успеет, может, еще подойдет.
– Егор? – заинтересовался я.
– Участник движения «Знамя Единства».
Мне показалось, что у Миши после этих слов блеснули глаза – удивительно, что блеск не прошел сквозь линзы очков и не осветил это тусклое помещение.
Видимо, просто тезки – не могу я представить своего друга Егора, занимающегося подобной ерундой.
– Ник как раз спрашивал, зачем я езжу в лес. Не расскажешь ему?
Мне показалось, что Миша посмотрел на нее как на предательницу.
– Любовь ищет аномалии.
– Понятно, – поддакнул я.
Над столом повисло молчание, мне даже отчасти захотелось, чтобы пришел пресловутый Егор – может, хоть у него получилось бы оживить компанию.
– Пива? – предложил я Мише, больше из вежливости, чем из желания угостить.
– Спасибо. – Он потянулся к моей кружке и одним глотком опустошил содержимое.
Я улыбнулся и направился к стойке за двумя новыми.
Миша оказался ярым поклонником янтарного напитка. После третьей кружки, когда я уже собрался предложить разбегаться – ему в свою, нам с Любовью в свою сторону, – вдруг заговорил:
– А вот знаешь ли ты, Ник, что наш мир болен?
– Вот как… Простудой? – постарался отшутиться я, хотя внутри у меня все сжалось.
Миша отрицательно помотал головой, и стало ясно – ему не до шуток.
