Уже в машине он решился спросить:
– Ну как?
– Непередаваемые ощущения, которые стоит пережить каждому. Ей-богу, если бы я курил, то выкурил бы сейчас сигарету. – Я громко рассмеялся. – Может, в следующий раз все же попробуешь сам?
Он промолчал и сделал вид, вроде полностью сконцентрировался на дороге. Я стал размышлять: куб пока ничего страшного со мной не делает, а страшно мне потому, что все вокруг пророчат бог весть что… Размышления мои остановило еще очень свежее воспоминание чувства зова.
* * *
На часах было ровно десять вечера, когда я решился включить телефон и набрать ее номер.
– Ты не ответил на мой звонок и куда-то пропал.
– Я боялся.
– Боялся? Чего?
– Всего. Меня одолевало чувство беспричинного страха. Я не мог с тобой говорить.
– А теперь?
– Теперь я не боюсь. Теперь я хочу к тебе.
Молчит.
– Я приеду?
В трубке тишина, не слышно даже ее дыхания, поэтому я не уверен, что связь не оборвалась.
– Извини…
– Приезжай! – говорит быстро, чтобы я успел ее услышать, перед тем как положу трубку.
* * *
Она курит у открытого окна, стоя ко мне спиной, показывает, что обиделась. На ней легкое платье с витиеватыми узорами, свет в комнате погашен, поэтому я вижу, как луч уличного фонаря контуром охватывает ее обнаженные плечи, с тонкими лямками платья. Сама комната фиолетовым свечением словно указывает на нее. Она как актриса на сцене. Я стою, облокотившись о дверной косяк. Странно, но мерзкий запах казбесов исчез, словно это место отгорожено от всего отвратительного.
– Ты был прав, – говорит она, – мне стоило бы от тебя уйти.
Мне вдруг становится отчетливо ясно, что сегодня мы с ней вместе в последний раз. Я замер, боюсь даже пошевелиться, пытаюсь впитать в себя каждый фрагмент этого вечера. Понимаю, как я люблю эти ее плечи, глазами впиваюсь в ее силуэт, будто вижу последнюю секунду, и ее сейчас, как когда-то Гену, развеет порывом ветра…
– Мне стоило бы, но я не смогу!.. Скажи, за что ты меня любишь? – спрашивает и не дает ответить. – За что мне эта мука? Зачем ты встретил меня? Ты не умеешь любить – ты даже не уничтожаешь, а обезображиваешь то, что находится с тобою рядом!
Замечаю, что ее плечи начали легонько трястись, и понимаю, что она стоит ко мне спиной, чтобы я не смог видеть ее слез… Я подхожу к ней и обнимаю за плечи, она поворачивается, лицом утыкается мне в грудь и тихонько плачет. Я поглаживаю ее волосы…
– Что нам делать? Скажи мне, Ник, что нам нужно делать?
Молчу, хотя уже точно знаю ответ.
– Поцелуй меня.
Смотрю ей в глаза и крепко целую в губы. Беру ее на руки и несу к кровати. Снимаю с нее платье, под которым ничего нет…
* * *
Я не стал оставаться у нее до утра. Пешком иду домой. Стоит звездная ночь – немного прохладно, но это как раз то, что мне сейчас нужно. Во что, черт побери, я превратил свою жизнь? Эдакое сюрреальное приключение, и казбесы здесь ни при чем – «при чем» здесь один лишь я – это мне страшно задержаться хоть на миг, когда приключение грозит превратиться в нечто большее – в настоящую жизнь! Ведь выход из приключения грозит новыми переменами. Куда проще плыть по течению и смотреть, что же дальше для тебя написал незримый автор…
Я вдруг понял, что мы с ней расстались не из-за того, что я боюсь ей навредить, – для этого я слишком эгоистичен.
Мне просто стало страшно, что она потеряет свое волшебство – обезобразится – как все, что находится со мной рядом…
27.05
Четверг
– Да ну, блядь! Все равно воняет, как пиздец какой-то! – Бригадир демонстративно закрыл нос рукой.
– Что скажешь, Егорушка? Худы наши дела, ой как худы. Если мы не решим проблемку-то, народ скоро возмущаться начнет, а нам ведь это ни к чему, правильно я говорю, Егорушка?
В стерильной маленькой комнатке они осматривали новую тройку казбесов, которых только что привел бригадир. Эти казбесы были опрысканы раствором, который должен нейтрализовать их запах. До этого Егор с Василичем уже успели отсмотреть тройку выведенных по новой технологии казбесов, и еще тройку, питающихся, помимо трупов, какими-то химическими добавками. Организация, в которой работал Егор, дала указание решить проблему с запахом, поэтому целый день они обнюхивают существ.
– Уводи, и давай следующих! – дает указание бригадиру Егор.
– Пошли! – Тот бесцеремонно толкает казбесов руками. – На хуй пошли, я сказал!
– Нехорошо это все, Егорушка, ой, как нехорошо. – Василич весь день выглядел взволнованным.
Волновался и Егор, но по другой причине – он понял, что пришло время действовать. В то время как столбик термометра поднимается и казбесы издают все более и более сильный запах, авторитет организации падает все ниже и ниже. Егор решил, что это самое подходящее время для нанесения удара – пока казбесы воняют и народ действительно помаленьку начинает возмущаться.
– Что это ты весь день молчаливый какой-то. Или, может, думаешь о чем нехорошем, а, Егорушка?
Бригадир привел новую тройку, и Василич бойко пошел их обнюхивать, позволяя Егору остаться без ответа.
– А вот эти уже получше, ну-ка, зацени, Егорушка. – Василич поманил рукой.
– Обработаны специальной пудрой, – гордо заявил бригадир.
Егор принюхался – запах до сих пор был, но значительно меньше.
– А как с защитой от влаги?
– Ну, бля, хуй его знает… – замялся бригадир.
Егор подошел к маленькому столику в углу комнаты, открыл полулитровую бутылку с водой, вернулся и плеснул воду в морду одному из казбесов. Пудра сошла белыми потеками.
– Н-да уж… Не вариант, – взгрустнул обрадовавшийся было Василич. – Уводи.
Бригадир начал толкать казбесов к выходу.
– И вот еще, – Василич перехватил бригадира за руку. – Прекрати сквернословить, уши режет, честное слово!
– Что думаешь, Егорушка? – обратился он уже к Егору.
– Надо решать проблему, – кратко отозвался Егор.
– Вот и я думаю, что надо. Только каким это образом? Может, просто выдадим людям затычки? А что – весьма эффективный способ избавиться от запаха. – Василич громко рассмеялся.
В дверь высунулась голова бригадира:
– Так я, это, это самое… Мне этих, как его… Новую партию заводить?
– Отдыхай! На сегодня хватит, можешь быть свободен, – разрешил Василич.
Голова бригадира скрылась за дверью, и было слышно, как он громко на кого-то матерится, будто компенсируя эти секунды разговора без брани.
