— Кто? — Девочка повернулась кругом, следя за тем, как над ее головой кружат существа, похожие на черные крупные снежинки.
Мирабелла что-то невнятно пробурчала в ответ, Лиза уловила только отдельные слова: «бесполезные», «людишки» и «у них в голове пусто, как в кошельке у попрошайки». Затем Крыса осуждающе взглянула через плечо на девочку и продолжила уже своим нормальным голосом:
— Ночники. Нам повезло, что они решили заговорить, иначе мы с вами уже сидели бы в тюрьме и гнили там. Как забытые бананы. Как протухший сыр.
— А они… опасны? — спросила Лиза, хорошо помнившая, в какой панике покидали Каменный Двор ниды.
Мирабелла перешла на шепот.
— Прогневать разносчиков снов — большое несчастье, — пробормотала она. — Очень большое несчастье. Я знала одного барсука… впрочем, не будем об этом. Ужас, ужас! Все время проводить на рынке троглодов, пересчитывая носки… Он вбил себе в голову, что ночники посылают ему сообщения с помощью разноцветных узоров…
— Разносчики снов… — повторила девочка. Она не поняла, что именно имела в виду Мирабелла, но ей очень понравились сами эти слова. — Как их много.
— По одному на каждого живущего в этом мире, — ответила Крыса.
— Нет! — воскликнула пораженная Лиза. — Это невозможно!
Крыса нетерпеливо заерзала и ответила:
— Почему же нет? Конечно, возможно. Более того, это необходимо. Не может же один ночник разорваться на части. У каждого жителя на планете — свой личный ночник. Каждую ночь они высасывают сны из Реки Познания и разносят их людям по всему миру.
— Значит… — протянула Лиза, пытаясь переварить все то, что она только что узнала от Мирабеллы. — Значит, и у меня есть свой ночник?
— У вас, и у водителя автобуса, и у продавца из овощной лавки… Ночник привязан к своему человеку навечно. Даже после того как вы умрете, — здесь Крыса понизила голос до хриплого шепота, — ночник никогда не перейдет к другому человеку, никогда, до самого скончания веков и Вселенной. Ваш ночник, если так можно сказать, обвенчан с вашей душой. Некоторые даже утверждают… — Тут Крыса замолчала — как всегда, на самом интересном месте, пожевала нижнюю губу своими острыми зубами, вытащила губную помаду и только после этого продолжила, одновременно подкрашивая губы: — Так вот, некоторые даже утверждают, что когда мы умираем, ночники уносят наши души в Мир Теней и следят за тем, чтобы души всегда оставались в безопасности. Одним словом, охраняют их. Кое-кто полагает, что именно это — главное предназначение ночников.
Лиза поежилась. Пещера была холодной, наполненной мерцающим светом. Девочка подумала о том, что весь Подземный мир такой же загадочный и удивительный, пугающий и прекрасный, как эти ночники.
Еще внимательней присмотревшись к ночникам, Лиза обнаружила, что на самом деле они вовсе не одинаковые. Да, они действительно все были одного размера и все сотканы из одной и той же невесомой черной материи, но крылышки у них у всех слегка различались по форме, как у снежинок — ведь все снежинки разные, разве вы этого не замечали? Тут Лиза вспомнила слова Крысы о том, что у каждого человека есть свой личный ночник, и от неожиданной мысли у нее перехватило дыхание.
Свой ночник есть и у Патрика. Если подумать, это было не так уж удивительно. Сны у Патрика были странными, загадочными — чего, например, стоит его сон о марафонском забеге цыплят!
Но свой ночник есть и у ее отца, и у матери тоже. То, что ее родители видят сны, само по себе стало для Лизы откровением. До этого ей казалось, что взрослые просто отключаются на ночь наподобие компьютеров, чтобы утром перезагрузиться и начать все сначала — раздражаться, поучать детей, решать свои проблемы. Лизе было трудно представить, что может сниться взрослым. Счета за электричество?..
Она неожиданно подумала обо всех людях, которых знала, пытаясь переварить один, но удивительный факт: и они все тоже, оказывается, видят сны!
Над головой девочки мелькали крылышки, и среди них не было даже двух совершенно одинаковых. «Да, — подумала Лиза, — они действительно похожи на черные снежинки». Она бессознательно подняла руки вверх — так она делала, когда маленькой оказывалась под дождем, наслаждаясь падающими на ее кожу струйками воды. В ответ ночники начали спускаться ниже, целиком окружили Лизу, ритмично шелестя своими крылышками — этот звук эхом разносился по всей пещере.
Неожиданно ритмичный шорох превратился в речь, и девочка начала различать отдельные негромкие слова и обрывки фраз: «за углом», «булочная», «слон в цилиндре». Ей потребовалось несколько минут, чтобы сообразить — это ночники переговариваются о снах, которые видят их люди.
Затем Лиза заметила ночника, который опустился к ней ближе, чем остальные. Он, словно быстрая тень, кружил над ее плечами и головой, его крылышки издавали ритмичный звук, переходивший в голос, показавшийся Лизе удивительно знакомым. Звук напоминал неровный стук сердца самой девочки — именно так оно билось, когда она была взволнована.
Нет, это действительно билось ее сердце, и именно через него голос проникал в Лизу.
Она обратила внимание на то, что все остальные ночники отлетели прочь, замолчали, стали подниматься вверх, уходить в темноту.
— Вы мой ночник? — громко спросила девочка, и ей показалось, что сверху, куда поднялись остальные ночники, донесся негромкий смех.
Подавленный смешок она услышала и от ночника, который кружил возле нее, причем услышала его не ушами, а как-то изнутри. Оттуда же послышался негромкий голос.
— Ты можешь не говорить ничего вслух, Лиза. Я слышу твои мысли.
«Не может быть», — подумала она, а голос тут же откликнулся: «Может».
«Значит, вы мой ночник?».
«Да».
«И вы знаете меня всю мою жизнь?»
Снова раздался тихий шелестящий смех.
«Намного дольше».
«У вас есть имя?» — подумала Лиза.
«Да, — после этого повисла небольшая пауза. — Но оно очень длинное, и его сложно произнести на языке людей».
«И все же попробуйте», — подумала девочка.
Ночник вновь помолчал, а затем опустился к самой груди Лизы, обдав ее легким ветерком. Затем в голове девочки замелькали, сменяя друг друга, яркие картинки — солнечный блик на серебристой поверхности воды; крутящиеся облака красноватой пыли; разноцветные вспышки яркого света; застывающая, превращающаяся в темный камень лава; раскрывающий свои покрытые росой лепестки цветок; прорезающая затянутое лиловыми тучами небо молния; детский смех.
Картинки пропали, а Лиза стояла, затаив дыхание.
«Это и есть ваше имя?» — спросила она.
«Только часть его», — ответил ночник.
Мирабелла тем временем внимательно наблюдала за девочкой, морщила нос, а теперь подобралась ближе.
— Это редкий случай, — сказала она. — Очень, очень редкий. Вообще-то людям не разрешено встречаться со своими ночниками.
