Пролог
Наконец-то, уже сегодня к вечеру они будут купаться в море.
Самом синем Черном море! Чемоданы Оля собрала еще с вечера.
Ох, купальник-то положить забыла! Но вставать не хотелось –
Сашка, казалось, спал так сладко. Оля потянулась и взяла с тумбочки часы. Ого!
Уже скоро десять. Через два с половиной часа выходить. Так что хватит лениться.
Она решила ради праздника встать первой, так и быть… Она
начала потихоньку выползать из широкой супружеской постели, и когда ей это
почти удалось, цепкая рука мужа в последний момент удержала ее. Проснулся
все-таки.
– Ты куда? – с напускной строгостью спросил совсем почему-то
не сонный Саша.
– Купальник забыла положить, – отбивалась Оля. – Сашка, ну
некогда, на самолет опоздаем!
– Не опоздаем, – он притянул ее к себе, пытаясь найти губы.
– Ну, Саш! – она отбивалась скорее для виду, медленно сдавая
позиции. Ну, не улетит же без них самолет, в конце-то концов?
Целую Олю, такую теплую и сонную, Саша рукой нащупал
выключатель телека: сейчас как раз время новостей, – они интиму не помеха,
наверняка покажут что-нибудь интересное, например, заседание Верховного Совета.
Пусть Олькины вопли нарушат скучные рассуждения государственных мужей о
перераспределении собственности, приватизации и прочей хрени.
Что за черт! Показывали «Лебединое озеро». Он переключил
программу. Опять «Лебединое»! Отрываясь от Оли, он щелкнул снова. Лебеди! Еще
раз. Лебеди!
– Саш, ты чего? – нетерпеливо теребила его Оля.
– Подожди, Оль, – он лихорадочно перескакивал с программы на
программу. Везде были только они – лебеди!
Резко зазвонил телефон – Саша схватил трубку. Это был Пчела.
Закончив разговор, Саша повернулся к жене и выключил
бесполезный телевизор.
– Ялта отменяется, – сказал он нарочито спокойным тоном. –
Горбача скинули…
У него осталось чувство, что тревожная музыка балета,
мрачная сценография и ритмичные движения балерин предвещали перемены. Какие?
Бог весть. Ясно было лишь одно – прежней жизни, прежней страны уже не будет
никогда…
Часть 1
Не все коту масленица
Глава 1
Два дня было потеряно на какую-то хрень. Страна стояла на
ушах, а пацаны стругали бутерброды. Ну, не сами, конечно. Но все секретарши и
прочая обслуга была занята этим наиблагороднейшим делом. Жрали защитники
демократии, как птенцы – жадно, быстро и много. Только успевай – подвози.
Подвозили бойцы Фила. К Белому дому. Их там уже знали и
подпускали к самым баррикадам…
В офисе сильно пахло колбасой предположительно краковской.
Хозяйственный Пчела добыл где-то чуть ли не тонну этой роскоши.
Под всю эту свистопляску Саша заперся в кабинете и с
упорством идиота пытался дозвониться в Душанбе, до Фарика. Связи не было
напрочь, будто некто просто перегрыз все провода. Причем, Некто с большой
буквы. Уши которого росли явно откуда-то из Министерства Добрых дел. Наглые,
волосатые, рыжие уши. Впрочем, Игорь Леонидович со своей гэбэшной мордой пока
не проявился. Понятное дело: выжидает. А если пока тихо соскочить?
– Фара, мать твою! Отзовись! – Белый в сердцах хлопнул
трубкой по телефону. И тот вдруг запиликал.
– Алло! Белов! – рявкнул Саша в трубку.
– Белый, брат! Так ты не дома? – вкрадчивый голос Фархада,
казалось, был совсем рядом.
– Какой дом, Фарик! У нас тут такое творится!
– А у нас тут передают: Белый дома, Белый дома. Звоню домой
– тебя нет…
– Что ты несешь, Фара? – расхохотался Саша. – Что несешь? –
он пытался говорить жестко, но радость, что Фарик, наконец, проявился,
распирала его. – Слушай, Фар, тебе колбаса не нужна?
– Какая к черту колбаса, Белый? – Фара громко задышал в трубку:
не иначе как удивился очень.
– Какая-какая – краковская. Пчела тут тонной разжился.
– Тонной? Какой?
– Все в поряде, Фарик, не волнуйся, брат, колбасняк – высший
сорт, прямо с базы Совмина.
Тут, наконец, Фара понял, что Белый на самом деле в поряде,
коли уж шутить не разучился.
– Ладно, твоя взяла. Скажи лучше, брат, куда ветер дует?
– Если честно, Фарик, то – хрен его знает. Одно скажу –
схему пока не меняем. Только пережди пару дней с отправкой. И будь все время на
связи! – закричал он напоследок в трубку.
– Люда! – рявкнул Саша, нажав кнопку громкой связи. – Всех
свистать наверх!
– Куда наверх? – голос секретарши звучал тихо и вяло.
Спят они все там, что ли? Но оказалось, что никто не спал,
дверь распахнулась почти мгновенно, и в ее проеме образовались две физиономии.
С улыбками до самых до ушей.
– Что веселитесь, опричники? – стараясь сдержать ответный
совершенно беспричинный смех, поинтересовался Саша.
Пчела хитро глянул на Фила и произнес трагическим шепотом:
– Космос-то у нас с раной.
– Чего? – не понял Саш.
– Коса подбили. На баррикадах, – уточнил Фил.
– А чего тогда ржете?
Назревал тот момент, когда всем вдруг попавшая в рот
малюсенькая смешинка грозила обвалом дикого конского ржания. Повод, похоже,
давно созрел. Так и оказалось.
Пчела буквально собрал волю в кулак:
– В общем, Белый, такие дела. Отправились мы с Косом
защищать демократию. А меня хошь верь, хошь нет, прямо на подступал к Белому
дому медвежья болезнь прихватила. Едва до ближайшего сортира добежал. – Пчела
смешно скривил физиономию, изображая нечеловеческое страдание…
Глава 2
Космос и Пчела помчались в разные стороны. Пчела по
направлению к метро «Краснопресненская», где был единственный на всю округу
общественный туалет. Кос влился в поток людей, двигавшихся в одном направлении.
Хотя «влился» про Коса сказать было сложновато – его долговязая фигура была
видна издалека, и даже невооруженным глазом. Пчела с перекошенным лицом успел
оглянуться и вяло помахать ему вслед рукой…
