Мужик охнул и, кажется, созрел для восприятия разумных
доводом.
– Ты что, не понимаешь, – увещевал его Кос, – Родина в
опасности. Там пацаны руками корячатся, а у тебя тут такая зверь-машина…
– Да я че, я ниче. – Лысый, кажется понял, что от него
требуется.
– Давай, садись за свои рычаги, а то тут без высшего
образования не разберешься. И пряменько, пряменько по этой улице, потом
направо. Где Белый дом, знаешь?
– Угу, – кивнул лысый, сдвигая Коса на самый краешек
сиденья. – Поехали!
– Твою мать! Вы тут что, специально все солидолом вымазали?!
– пробормотал Кос, разглядывая безнадежно испачканный рукав своего любимого
светло-серого пиджака.
Зато, оглянувшись назад, он увидел, что работяги,
переглянувшись, вскинули на плечи лопаты – вечное, наряду с булыжником, оружие
пролетариата – и бодрым шагом направились вслед за ними.
– Нашего полку прибыло! – крикнул Кос Василичу, когда
рычащая громадина грейдера лихо подкатила к их северо-восточному крылу.
– Ура! – по-русски закричали «узбеки». Их клич понесся
дальше, дальше, наверное, вокруг всего Белого дома…
Вскоре на строительстве баррикад заработала и другая
стройтехника: пара автокранов и бульдозер. Это только из того, что было видно с
места их дислокации. Баррикады росли прямо на глазах. Вечерело. Напряжение
нарастало, будто кто-то медленно передвигал рычажок реостата.
Смешно было всем, кроме, конечно, Космоса. А виновата во
всем была полосатая тварь по имени Перестройка.
Эта полосатая тощая кошка примкнула к стану защитников
Белого дома с самого начала строительства баррикад. Однако за прошедшие дни и
ночи она разъелась так, что едва передвигалась на своих коротких пухлых лапах.
– Нет, пацаны, это не конка. Это енот! – с абсолютно
серьезным видом утверждал Космос.
– Да иди ты, – отмахнулся накачанный молоденький «узбек»
Серега, кидая Перестройке очередной кусок уже осточертевшей всем краковской
колбасы. – Может, она просто беременная.
– Да, беременный енот, – согласился Космос, – под шумок
освободился из зоопарка.
– Но это же баба.
– Значит, освободилась.
Тем не менее, эта то ли кошка, то ли енот, странным образом
привязалась именно к Космосу, и не отходила от него буквально ни на шаг. Он-то
от нее и пострадал.
Тогда, во вторую ночь, Кос заночевал в кабине грейдера,
воспользовался своим законным правом. Спал мертвым, вернее, мертвецким сном –
выпито было немало, да и напряжении первой ночи, когда на самом деле ожидали
штурма, сказывалось. С утрева, выбираясь из могучей машины, он на нее и
наступил. Не на машину, а на эту долбаную Перестройку. И со всего, можно
сказать, размаху грохнулся лбом о какую-то бетонную хрень. Благо этой хрени
понатаскали со всей округи. Перестройка взвизгнула и умчалась, как укушенная, а
Космос внятно и громко выругался. Искры кружились у него перед глазами,
превращаясь в звезды крупные, едва ли не генеральские. На лбу, в месте
соприкосновения его с посторонним предметом, за всего несколько минут вздулась
огромная отвратительная шишка.
– Ты ее зеленкой помажь, – на полном серьезе посоветовал
Василич.
– Да иди ты со своими советами, – отмахнулся Кос, оглядывая
соратников по борьбе.
Те морщили лбы, старательно изображая сочувствие. Первым
заржал Серега. И – понеслось! Космос тоже не выдержал – засмеялся-загоготал,
осторожно прикасаясь кончиками пальцем к вздувшейся до невероятных размеров
шишки.
– Ну, тварь! – приговаривал время от времени Кос, недоуменно
пожимая плечами. – Пристрелить ее, что ли?
Но перестройка исчезла куда-то, словно чувствуя свою вину.
Пацаны подкатили вовремя, аккурат в тот момент, когда Ельцин
забрался на танк и произнес с него пламенную речь. Слов слышно не было, но по
толпе тут же понеслось «Россия, Россия, Россия!»
– Ну, что, пацаны, поздравляю, – широко улыбаясь, сказал
Белов.
– С чем, Саня? – не понял Фил.
– С окончательной победой демократии.
– Ладно, будем считать, что не зря мою колбасу сожрали, –
горестно посетовал Пчела.
– А где ж наш герой? – Саша все искал глазами среди толпы
длинную фигуру Космоса.
– Да вон он, вон, с той стороны к нам пробирается, – и Фил
призывно замахал рукой.
Уже через минуту скромно потупившийся Космос предстал пред
их светлы очи.
– Хорош! – оценил Саша его нарост на лбу. – Прямо единорог!
– Да ладно вам, тут уже все и без вас оборжались.
– Все, все, проехали. – Саша еще улыбался, но взгляд его
стал совсем серьезным. – Все, Кос, поехали. Пора за работу.
Глава 3
Оля весь день не отходила от телевизора. Она даже не
услышала, как Саша вошел.
– Здравствуй, родная, – он легонько поцеловал ее в уголки
губ. – Соскучился.
Она потянулась к нему, чмокнула, не отрываясь от экрана:
– Саш, это что, история?
– Ага, и знаешь, кто ее делает?
– Ельцин? – засмеялась Оля.
– Почти. Главным образом – Космос.
– Ты ж говорил, что не пойдешь туда, – Оля запоздало
испугалась.
– И не ходил, Кос за всех отдувался. Наш генеральный посол.
Я только в самом конце подъехал. Послушать Ельцина на броневике.
– Ну, и?…
– Да не слышно ни хрена. Но убедительно. Слушай, Оль, я
голодный, как дикий зверь, – он легонько куснул ее в шею.
– Это в каком смысле, Белов? – Оля приподняла левую бровь и
взялась за пуговичку на блузке.
– Да во всех смыслах. Но в первую очередь пожрать. Только,
если можно – без колбасы.
– Перцы фаршированные устроят ваше величество?
– Благодарю, ваше высочество. – Саша церемонно раскланялся,
снимая воображаемый парик и помахивая им перед собой.
Ужинали прямо перед телеком – оторваться было невозможно.
Шла хроника последних дней. Космоса почему-то не показывали, но остального было
вдоволь. Танки на улицах, баррикады у Белого дома, Ельцин на танке. Глядя на
бодрого вождя, Саша размышлял о превратностях судьбы.
