– Ну, это уж тебе решать. Ты хотел меня видеть, а не я, –
усмехнулся Кирпич. Значит, у тебя есть, что мне сказать.
– Хорошо. А может, сначала еще по одной?
– Что ж, наливай.
– В общем, так, – решился Саша. – Клясться мне перед вами не
в чем. К товару, который гнали вместе с металлом, я не имею никакого отношения.
– Кирпич, закусывая, кивал в ответ на Сашины слова. – Хотя ребята, мои
партнеры, конечно, молодцы. Я с ними давно работаю, но такой прыти от них
просто не ожидал. От кого-кого…
– Да, допрыгались ребята, – как бы между прочим добавил
Кирпич. – Скорпион жалит насмерть. Видел такое?
Кирпич достал из кармана холщовый мешочек с
клеймом-скорпионом. Оказывается, он тоже готовился к встрече!
– Что это? – Саша, казалось, был «искренне» удивлен.
– То самое, – улыбнулся Кирпич ласково, но глаза его
прямо-таки съехались у переносицы.
– Ну да, – поняв намек, согласился Саша. – Не по правилам
они играли. Но канал все-таки наладили надежный, в этом надо отдать им должное.
– Надо, надо… – опять закивал Кирпич.
– Давайте не будем тянуть кота за хвост? – Саша вновь
улыбнулся.
Взор его был по-прежнему ясен. И тверд. Он выдержал
пристальный взгляд Кирпича, не моргнув.
– Давай не будем… – Кирпич в знак согласия кивнул и прикрыл
глаза, тем самым прекращая игру в гляделки.
– В общем, дело обстоит так, – Саша резко перешел к делу,
сконцентрировался в одно мгновение, проскочив первый опасный поворот. – Весь
металл теперь у меня. И канал, получается, полностью под моим контролем.
Давайте забудем старое и наладим наш бизнес по-новому?
– Конкретно?
– Я полностью беру на себя транзит товара в Европу. Вы
организуете сбыт. Вам я все отдаю по самым выгодным оптовым ценам. Объемы
практически неограниченны.
– А товар у тебя не из тех же закромов, откуда к нам
скорпион заполз?
– Нет, мой лучше и дешевле. – Саша вытащил ручку и на бумажной
салфетке нарисовал львиный профиль и обозначил три семерки. – Что скажете?
Такое насекомое вас устроит?
Кирпич нацепил очки и так внимательно рассмотрел Сашин
рисунок, будто надеялся увидеть за ним нечто скрытое от глаз. Потом молча
вернул Саше салфетку. Саша поджег ее уголок и, подождав, пока пламя хорошенько
разгорится, бросил в пепельницу. Второй опасный поворот также был преодолен
чистенько, на хорошей скорости. Формула, блин, один.
– Что ж… Скажу, что надо подумать, – Кирпич неторопливо снял
очки, протер глаза. – А прежде – задать тебе несколько вопросов.
– Задавайте.
– Почему ты пришел ко мне?
– Это не вопрос. Потому как ответ на него вы сами знаете –
люди порекомендовали. Серьезные люди. И мы с вами их знаем.
– Ладно. Про тебя мне тоже говорили, что ты не так прост,
как хочешь сейчас казаться. Что-то не все в твоем рассказе срастается. Ты,
говорят, крутой, много людей под тобой ходит. А вот твои бывшие коллеги по
металлу вроде как попроще были. И тебя как лоха обвели. Что ты на это скажешь?
– Кирпич занялся селедочкой и лучком, будто Сашин ответ вовсе и не интересовал
его. Запах семечек усилился.
– И на старуху бывает проруха, – пожал плечами Саша. – Да,
это мой прокол. Но вы прикиньте, если б это с самого начала было моим делом, то
почему бы мне не прийти сразу к вам? Зачем мне рисковать? – Он мысленно заложил
вираж! Еще вираж! – Я что, сумасшедший? – Саша был искренен донельзя, прямо как
давеча, перед зеркалом. – Только откровенный лох стал бы сам нащупывать каналы
сбыта в незнакомой и схваченной-перехваченной Европе. Тех парней, сдается мне,
сгубила жадность. Я не жадный. Работы всем хватит.
– Да, Саша, – кивнул Кирпич. – Считай, тебе повезло. Я
уважаю тех людей, которые мне тебя рекомендовали. Но, в конце концов, отвечать
за все будешь сам, и в сбыт не суйся. Тут на нас и так злы, да и суетное это
дело. О процентах договоримся отдельно. Будем работать?
– Будем работать вместе, – твердо сказал Саша и подумал,
улыбаясь в душе: «А куда же тебе, Кирпич Семеныч, деваться? Некуда…»
– Тогда наливай. А на будущее тебе мой совет…
– Да, слушаю, – Саша, склонив голову на пол, наблюдал, как
перехвативший у него графинчик официант мастерски, капля в каплю, разливает
водку.
– Никогда к темному костюму в полоску не надевай галстук в
рубчик. Договорились?
– Да, – улыбнулся Саша.
Ему стало ясно, что они и в самом деле обо всем
договорились. Он уходил, чувствуя на себе тяжелый взгляд Кирпича. На выходе он
кинул в поднос медведя все, что было у него в кармане – этой суммы ба-альшой
компании хватило бы на неделю кутежа…
В церкви было прохладно и темно. Глаза после яркого солнца
не сразу привыкли к слабому освещению, поэтому Оля, прежде чем войти,
остановилась на пороге. Сладковато пахло ладаном и плавленым носком.
Колеблющиеся огоньки свечей выхватывали из сумрака лики святых. От неровного,
движущегося пламени лица на иконах казались живыми.
Оля неловко перекрестилась.
– Дочка, голову-то прикрыть надо, – услышала она за собой
тихий, прямо какой-то шелестящий голос, и оглянулась.
Сзади никого не было. Оля решилась было пройти дальше, когда
голосок вновь обнаружился:
– Ты косыночку купи, вон там, где свечки.
На этот раз Оля все-таки нашла хозяйку голоса – старушка,
маленькая-маленькая, прямо бабулек-с-ноготок, улыбалась ей снизу вверх,
указывая на высокий, освещенный лампадами прилавок. Там действительно
продавались и свечи всех размеров, и иконки, и цепочки с крестами, и аккуратные
темные и белые платочки.
– Спасибо, бабушка, – улыбнулась Оля. И сразу успокоилась,
так здесь было спокойно и тихо, в этой маленькой церкви на Октябрьской.
С самого утра, как только Саша уехал, а уехал он еще
затемно, сердце ее было не на месте. Сашка был таким спокойным, слишком
спокойным, что это было вполне весомым поводом для страшной тревоги. Тревога не
заставила себя ждать – едва за Сашей закрылась дверь, Оля начала психовать.
Даже накапала валерьянки, но приторный ее вкус не успокоил – с таким же успехом
она могла выпить простой воды.
Лишь здесь, в церкви, сердце отпустило. Неловко повязав
платок – она выбрала инстинктивно белый, Оля купила три свечи, самые толстые.
Бабулек-с-ноготок одобрительно улыбнулась.
