– Бабушка, за здоровье кому свечу поставить? – тихо спросила
Оля.
– Это святому Пантелеймону, – охотно объяснила старушка. И,
видя, что Оля колеблется, показала. – Вон видишь, он с ларцом в зеленой одежде,
с красным плащом.
Оля сразу увидела нужного святого и, подойдя, снова
перекрестилась, переложив все свечи в левую руку.
– За Сашино здоровье, – прошептала она, глядя с надеждой на
Пантелеймона, который показался ей слишком молодым для выполнения столь важной
миссии. Свечу она зажгла от одной из многочисленных свечек, догорающих у лика
целителя.
Вторую свечку она поставила у распятия. Третью, чуть
поколебавшись, решила зажечь у девы Марии с младенцем Иисусом на руках. У
Иисуса было крохотное безмятежное личико. Он был бы самым обычным малышом, если
бы не сияние вокруг курчавой головы.
– Господи, – попросила Оля, – сделай так, чтобы все было
хорошо. Очень прошу тебя, господи!
Перед уходом она купила в церковной лавке молитвослов в
изящном кожаном переплете. Маленькой старушке, которая собирала у алтаря
догоревшие свечки, она отдала все деньги, которые остались у нее в кошельке.
Бабулек-с-ноготок изумленно охнула и перекрестила ее:
– Спасибо, дочка, дай бог тебе здоровья.
– До свидания, бабушка, – Оля поклонилась. И вновь
перекрестилась. На этот раз у нее это получилось так естественно, что она даже
сама удивилась.
Глава 33
Белов вернулся в Москву с чувством исполненного долга. В
Шереметьеве его встретил Космос. Саша был рассеян и задумчив, машинально
поздоровавшись, он замолчал, будто набрал в рот воды. Снедаемый любопытством
Космос пытался всячески растормошить друга.
– Белый, ну что там, все на мази? – был его первый вопрос
еще в аэропорту, но ответом было все то же молчание.
Кос попробовал подойти с другого боку, но уже в машине:
– Что, брат, неужели сорвалось? – тревожно спросил он,
заглядывая другу в глаза. Тщетно. Сашино лицо осталось непроницаемо, как у
восточного божка.
О сути переговоров Кос мог только догадываться, но он ждал
отмашки: у Фары «под паром» томился драгоценный груз, суливший невиданные
барыши. А Белый, скотина, молчал как партизан. Ну, не иголки же ему под ногти
засовывать, чтоб раскололся! А еще друг называется! Космос обиделся и вторую
половину пути до самого офиса тоже молчал. Дулся, как мышь на крупу.
Так они и проследовали в директорский кабинет: Саша с
невозмутимым лицом и Космос, что-то рассерженно бормотавший себе под нос.
– Ну что, Белый? – снова не выдержал Кос.
Ну, не мог он так долго томиться в мучительной неизвестности
и все тут!
– Выпьем? – наконец прорезался голос у Белова.
– Водки или шампанского? – по ответу хитрый Кос надеялся
определить, как там оно: на щите или под щитом.
Но Белый, гад, и здесь вывернулся:
– Шнапсу. – Он достал из кейса плоскую красивую бутылку. И
разлил по рюмкам.
Они чокнулись и выпили. Шнапс отдавал чем-то отдаленно
знакомым.
– На самогон похож, – определил Саша.
Он включил радио. Там передавали танцевальную музыку. Что-то
ненавязчивое и ритмичное.
– Ну, Сань! – взмолился Космос.
– Кос, скажи… – Саша вопросительно склонил голову.
– Я-то скажу!… – взорвался Космос.
Саша властным жестом остановил его.
– Ты скажи, у тебя какой кошелек?
– Чего? – Космос остолбенел.
Он решительно не понимал, куда клонит Белый. Крыша у него в
загранице съехала, что ли?
– Нет, ты покажи, покажи свой кошелек, – настаивал Белый.
– Да пожалуйста! – Космос вытащил пухленький бумажник и
кинул его на стол. – Нравится? – как можно ядовитее поинтересовался он.
– Не-а, – помотал Саша головой. – Кос, а ты мой чемодан
заметил?
– Его трудно не заметить! – загоготал, несмотря на нервное
состояние духа, Космос. Чемодан у Саши, действительно, впечатляет. Не чемодан –
сундук на колесах. «Чтобы костюмы не мялись», – объяснял Саша еще перед
поездкой, когда они с огромным трудом втиснули сундук в багажник машины.
– Так вот, Кос, – Саша назидательно поднял вверх
указательный палец, – теперь нам будут нужны именно такие кошельки! – И он
развел руки, как рыбак, рассказывающий о ките средних размеров, выловленном в
подмосковном пруду.
Кос мучительно соображал:
– Что-то, Сань, я торможу…
Саша смотрел на него с хитрой доброй улыбкой: прямо
Санта-Клаус пролетом над Малаховкой.
– Нет?! – восторженно заорал Космос. Дошло-таки. И
пятнадцати суток не прошло.
– Да!!! – заорал Белый.
– Ты гений! – вопил Кос.
– Мы сделали это! – вопил Саша.
– Александр Николаевич! – в дверь заглянула Людочка, от
диких криков запамятовавшая, что общаться можно и по громкой связи. – Вам
что-то нужно?
– Шампанского! – распорядился Саша и уточнил. – Налейте
себе.
– А вам? – растерялась Людочка.
– А мы уж как-нибудь так, по-пролетарски, самогончиком…
Саша плеснул шнапса и они с Косом чокнулись с таким
размахом, что пахучий напиток плеснул через край.
– Сань, что, может, отпразднуем, я пацанов подтяну? –
предложил Космос, но Саша отрицательно помотал головой:
– Не-а, брат. Я сейчас домой. Я ж Ольке так и не звонил. Она
там, наверное, с ума сходит.
– Ну-ну, – Кос понимающе ухмыльнулся.
– Вы уж там оторвитесь за меня, лады?
– Вот в этом можешь не сомневаться! Й-ех!
Чувства переполняли Космоса, и, сделав радио чуть погромче,
он начал свой танец. Это был танец победы. Нечто среднее между чечеткой и
лезгинкой. Саша не выдержал и, смеясь, присоединился к вошедшему в раж другу. В
Сашином исполнении победа смахивала на сиртаки с элементами вольной борьбы.
