В Шереметьево провожать Пчелу поехали всей бригадой. Высадка
друзей из древнего «Линкольна» напоминала бы десантирование спецназа, если бы
не веселый, беззаботный настрой пацанов. По огромному гулкому залу аэропорта
они шли, громко смеясь и дурачась, как школьники.
Пчела пристроился в конце довольно длинной угрюмой очереди к
стойке таможенного досмотра: здесь преобладали люди с совково-напряженным
выражением лица. Казалось, они не верили собственному счастью и ждали, что их
вот-вот возьмут под белы руки и отведут, куда следует…
– Гуляй, Пчела, там за всех нас! – Фил дружелюбно стукнул
Пчелу по плечу так, что тот едва не выронил дипломат.
– Ты чего, оборзел, Фил?! – Пчела пихнул друга локтем в бок.
Радостное возбуждение распирало их. Все-таки первый в жизни
выезд за границу. И не в какую-то там Болгарию-Румынию. Голландщина!
Наркотическая столица мира!
– В общем, гульдены тебе Витек передаст…
– Сам ты передаст, – заржал Пчела.
– Ладно, ладно, болтун, – миролюбиво осадил его Фил, – а я
сейчас из Шереметьева сразу к его мамаше. Рубли отдам по курсу.
– Объявляется посадка на рейс 1362 Москва-Амстердам! –
дикторша повторила то же самое для непонятливых – по-английски.
– Ну, бывай! Счастливо пересечь границу! – Фил поднял кулак
в приветствии. Кулак был большим, натруженным.
Пчела ушел в загранку, как корабль, не оглядываясь. Огни
большого города ждали его. В том числе и красные…
– Игорь Леонидович! – Коноваленко дозвонился начальнику с
первого раза. – Наш мальчик отбыл.
– Замечательно. Там к его встрече тоже все готово, – голос
Введденского был едва слышен.
Перед тем, как уехать из Шереметьева, Коноваленко свернул
«Москоу таймс» в аккуратный рулончик и опустил в первую попавшуюся на пути
урну. Заголовком вверх…
Если Пчеле предстояло завоевывать Амстердам, то Космоса
ждала служебная командировка в Ашхабад. Кос счел это достойным поводом… На
посошок пили они с Сашей уже в баре на Тверской, сидя прямо у стойки на высоких
крутящихся стульчиках. Точнее, пил Кос, а Саша только потихоньку пригубливал.
– Да, такова жизнь, – философствовал Космос, разглядывая
коньячок на свету лампочки. – Вот так всегда – одним вершки, другим корешки.
Одним пчелам медом намазано, другим в пекло лететь. В пустыню, в Азию. Среднюю,
между прочим. Кому-то амстердамщина, кому-то глину в пустыне месить…
– Ну, за пустынников, – посмеиваясь, чокнулся с ним рюмкой
Саша. – Не ворчи, брат, будет и на твоей улице Вена.
– Почему Вена? – насторожился Кос: пьяный, а фишку сечет.
– Есть такая мысль. Амстердам – хорошо, а Вена – центр
Европы. Вот смотри, – развернув розовую салфетку, Саша набросал на ней нечто
продолговатое, очевидно, Европу. – Вот Москва, вот Амстердам. Это север, это
море. А вот Вена, – начертил кружочек, который тут же превратил в знак
восклицательный. – Это центр и юг одновременно. Мы-то – жадные. Нам одного
Северного полушария мало.
– А Ашхабад где? – наливая по-новой, поинтересовался Космос.
– На другой салфетке, – серьезно ответил Саша. И уточнил. –
На той, где растет прекрасный металл алюминий.
– А что? – вскинулся Кос и рюмку поднял высоко-высоко. – Это
мысль! Давай за алюминий! – И он крутанулся на своем стульчике.
Саша взглянул на часы:
– Ого! Время. Погнали!
– Без меня не улетят, – уверенно заявил Космос.
– Брат, счастливо. Извини – провожать не поеду, дела, в
библиотеку тороплюсь.
– В библиотеку? – хохотнул Космос. – Ты чего, Белый, опять к
вулканам решил вернуться?
– Нет, Кос. Вулканы давно проехали, хотя и жаль. Тут –
другое. Чтобы вести войну, надо уметь это делать. Это ведь целое искусство,
которому много тысяч лет. Мы пока – в лучшем случае первоклассники. А
противостоять нам выпускники, а то и академики будут.
– А мы их, этих академиков…, – Кос изобразил своими большими
ладонями процесс жесткого формирования потенциальных врагов в нечто скрученное.
– Ладно, ладно, бывай.
Саша и Космос поднялись со своих мест и направились к
выходу. Миновав порог, они коротко обнялись:
– Ни пуха, Кос!
– К черту, Белый!
Глядя вслед удаляющейся по Тверской машине Коса, Саша думал
о том, в какую же на самом деле драку с неизвестным финалом приходится ему
втягивать пацанов. Да еще и делать это втемную. Как влезть в Европу, Саша пока
не имел ни малейшего представления. Отправляя в Амстердам Пчелу, он не стал
рисковать. Пчела ехал просто на разведку. Плюс заграницы понюхать настоящей. А
первую пробную партию товара от таджикских коллег сопровождали совсем другие
люди.
Н-да, а этим, куратором, все же стоит отдать должное. Введенский
и его гребаное Министерство Добрых Дел знают свое дело. Так подставлять и
подминать под себя человека, чтобы он никому открыться не мог! А с другой
стороны, не мог бы и против них самих пойти. Ставят задачку почти невыполнимую.
Так сказать, на выживание. Это как щенка на стремнине бросить: выплывет –
станет волкодавом. Или – не выплывет. Другого в оборот возьмут. «Ладно,
главное, пацанов сберечь. А с этими я как-нибудь сам разберусь. Еще посмотрим,
кто из нас большая зверюга, Игорь Леонидович», – подумал Саша и озорно
подмигнул собственному отражению в витрине кафе. Девушка, сидевшая за столико,
кажется, приняла это на свой счет и охотно улыбнулась в ответ.
Сев в свой темно-синий БМВ, Саша покатил вниз по Тверской.
Путь его и вправду лежал в сторону Библиотеки имени Ленина. Там ему предстояла
важная встреча с собственным консультантом по военным вопросам…
Глава 5
Вадик Ухов, русский голландец, ехал на важную встречу. Не
один, конечно, с нагрузкой от московских партнеров. Эти двое уральских качков
прибыли позавчера из Москвы утренним рейсом и с тех пор не отходили от него ни
на шаг.
Встреча была назначена недалеко от Центрального вокзала, в
одном из старинных пакгаузов близ пассажирского порта. Место было богемное, и
потому очень спокойное – здесь никто ни на кого не обращал внимания. Как раз
потому, что здесь можно было встретить самые экзотические человеческие
экземпляры. От какого-нибудь африканского шамана с кольцом в носу, до солидного
господина в очках, с бородкой и дипломатом. Здесь у всех были свои дела. А
полиция, похоже, этот район предпочитала обходить стороной.
