Тем временем дежурные речи закончились, настала пора для
самого главного – вручения аттестатов. Сперва «вне очереди» отоварили
медалистов – двух затюканного вида блеклых девиц и двух очкастых
мальчиков-ботаников. Им аплодировали – дружно, но не без некоторой
снисходительности и даже иронии. Потом дошел черед и до простых смертных, и
первым из них…
– Десятый «А»! – торжественно пророкотала Варвара, их
классная. – Белов Александр!
Саша вскочил и, перебравшись через развалившегося в кресле
Пчелу, рванул по проходу к сцене. Ему, как самому первому, хлопали особенно
усердно. От этого было слегка неловко – скрывая эту неловкость, Саша смущенно
озирался по сторонам и улыбался.
– Йо-хо-у-у! – вдруг раздался сзади разудалый крик: это был,
конечно, Космос.
– Поздравляю, Саша! – Варвара энергично тряхнула ему руку и
протянула аттестат. – Желаю тебе непременно добиться своего – ты выбрал себе
замечательную профессию!
– Спасибо, Варвара Никитична, – сдержанно кивнул Саша. – Я
постараюсь…
– Поздравляю… – помогавшая Варваре историчка вручила ему
выпускной альбомчик – коричневые корочки с вклеенными туда фотографиями
выпускников и учителей.
– Волчкова Елена! – выкрикнула классная следующую фамилию.
Саша подошел к краю сцены и увидел в зале маму. Она сидела,
напряженно вытянувшись, трогательно сложив у груди ладони, и неотрывно смотрела
на него. В ее глазах крохотной искоркой сверкнула слезинка, и Саша вдруг с
обжигающей ясностью понял: все, детство закончилось. Он спустился вниз и пошел по
проходу к Космосу и Пчеле – растерянный и немного грустный от своего внезапного
открытия.
– Ну-ка… – Космос выхватил из рук Белова альбом и, ткнув
пальцем в свое радостно улыбающееся фотоизображение, радостно заржал: – Ну и
рожа!
Глава 9
После торжественного выпускники разбрелись кто куда – до
начала вечера оставалось еще три часа. Пока родители накрывали столы в школьной
столовой, их повзрослевшие детки занимались последними приготовлениями к
празднику – пацаны о чем-то спешно договаривались, шныряли по школе с
подозрительно позвякивающими сумками, а девчонки что-то срочно подправляли в
своих нарядах.
Белов, Пчела и Космос ушли в свою беседку, там к ним
присоединился Фил. За неторопливой беседой, большую часть которой составили
школьные воспоминания, друзья попивали виски. Фила звали с собой, но у того
были свои планы на вечер. Для выпускников спортинтернатов городские власти
организовали специальный бал, и Валерка возлагал на это мероприятие большие
надежды.
– Прикиньте, пацаны, какой цветник, – хвастался он, –
гимнастки, фигуристки, пловчихи!
– Да брось ты, Фил, – уговаривал его Пчела. – Какой там на
хрен цветник – все страшные, небось, как лошади! Айда лучше с нами, а телку мы
тебе найдем!
– Нет, поеду, – поднялся Фил.
– Ну, смотри…
Прощаясь, Саша задержал его руку.
– Слышь, Фил, будет скучно – приходи ночью на смотровую, мы,
наверное, где-нибудь там будем.
– Лады.
Фил ушел, а чуть погодя, допив-таки виски, беседку покинули
и остальные.
В зале школьной столовой было накрыто четыре длинных стола –
для каждого из выпускных классов. Напротив них со своей аппаратурой
расположились «дискачи». Взмыленные родители завершали последние приготовления
– развешивали какие-то шутливые плакаты и листы ватмана с фотолетописью
выпускников.
Столпившихся у входа в столовую виновников торжества
сдерживала Варвара. Истомленные ожиданием, многие уже изрядно «подогретые», они
толкались, дурачились, бузили, подкалывали друг дружку. Учительница, с усталой
улыбкой наблюдавшая за этой возней, с укоризной покачала головой:
– Вот с виду – солидные молодые люди, а ведете себя как… как
щенки несмышленые!
– Мы не щенки! – с обидой выкрикнул Космос, лихо запрыгнув
на спину Белову. – Мы молодые волки!
Пчела с ехидцей улыбнулся:
– А вы, Варвара Никитична, наша Акела…
Учительница так и не успела понять: был ли это комплимент
или совсем наоборот. В этот момент из столовой грянула бравурная музыка,
Варвара отступила в сторону, и шумная ватага выпускников ринулась в столовую.
Минута – и все места за столами были заняты. Самые нетерпеливые потянулись к
бутылкам с шампанским. Разноголосый гомон перекрыли несколько выстрелов пробок,
сопровождаемых радостным девичьим визгом.
Но и здесь не обошлось без речей. Сперва опять говорил
директор – его тост за светлое будущее выпускников весьма напоминал выступление
на совещании в РОНО (к счастью, недолгое).
Потом слово взяла какая-то тетка из родительского комитета –
с благодарностью замечательным учителям. Их почти не слушали, но пили охотно,
до дна.
Шампанское, смешавшись с еще не усвоенным толком виски,
ударило в голову. Саша впал в какое-то радостное, блаженное оцепенение. С тихой
улыбкой он смотрел на знакомые и в то же время какие-то совершенно новые лица
одноклассников и одноклассниц и думал о… Да ни о чем он не думал – просто ему
было хорошо.
После родительницы к микрофонам с бокалами в руках вышли
Валька Сорокин из «Б» и какая-то смутно знакомая девчонка в голубом платье.
Немного стесняясь, они по очереди начали читать стихи. Их смысл до Саши не
доходил, но он неотрывно следил за девушкой, слушал музыку ее голоса и
мучительно пытался ее вспомнить, узнать… Отчего-то это стало очень важным –
пожалуй, важнее всего остального.
Покончив со стихами, чтецы чокнулись и дружно выпили свое шампанское.
Зазвучал какой-то старинный вальс, они поставили бокалы и
решительно направились к учителям. Валька боднул лбом воздух возле завучихи, а
девушка пригласила директора. Все зааплодировали, две пары закружились в танце.
У Сорокина с завучем получалось не очень, зато от второй
пары невозможно было оторвать глаз. Их строгий, чопорный директор, к изумлению
большинства, оказался прекрасным танцором. Но еще лучше была девушка –
стройная, как тростинка, в легком, струящемся платье небесно-голубого цвета, с
ореолом пышных золотистых волос вокруг головы. Она танцевала легко и невесомо,
казалось, что она летит и касается своими босоножками пола только потому, что
вместе с нею не может взлететь ее партнер.
Следя за нею, Саша оцепенел, замер, забыл дышать…
– Во дает, старый хрыч! – ткнул его локтем в бок Космос.
– Что? – не понял Белов.
