Кровь ударила ему в голову. Не разбирая дороги, Саша со всех
ног рванулся к Лене.
Они встретились на перекрестке и кинулись друг к другу с
такой страстью, с таким искренним, неподдельным пылом первой любви, что
наблюдавшая за этой встречей небольшая группа выпускников одобрительно зааплодировала.
– Теперь держи ее крепче, приятель, а то опять упорхнет! –
крикнул ему кто-то из них.
Они не слышали всего этого. Тесно прижавшись разгоряченными
телами, они замерли, окаменели. Бешеный стук загнанных сердец заглушал все
остальные звуки, а размеренные желтые вспышки светофора то и дело выхватывали
из темноты их совершенно счастливые лица.
Они, наверное, стояли бы так долго, но белый «Жигуль»,
выруливший из переулка, ждать был не намерен. Нетерпеливый гудок клаксона
вернул их к действительности. Они будто очнулись, отпрянули в сторону и
увидели, наконец, незнакомые смеющиеся лица сверстников, услышали их ироничные
аплодисменты. Лена смущенно опустила глаза, а Саша, сжав ее руку, шепнул:
– Бежим!
И под хохот свидетелей этой сценки они кинулись через
проспект на другую, абсолютно безлюдную его сторону. Только там Саша с Леной
смогли отдышаться и прийти в себя.
Немного погодя они, не спеша, двинулись к Ленинским горам,
чтобы там, в виду всей столицы, вместе встретить рассвет.
Часть 2
Первая любовь
Глава 10
На пляже у пруда яблоку негде было упасть. Июльское солнце
палило так, что казалось – мозги вот-вот закипят. Саша перевернулся на спину и
накрыл учебником математики лицо.
– Ну и жарища… – простонал он. – Ничего в голову не лезет…
Лена не ответила. Саша скосил на нее глаза – она лежала в
той же самой позе, что и час назад. Уткнувшись носом в расстеленное махровое
полотенце и распластавшись на нем, как цыпленок табака. Рядом на траве валялись
ее учебники – как и вчера, она к ним опять так и не прикоснулась.
– Лен, ты живая? – спросил Белов.
– Угу… – слегка пошевелившись, томно ответила она.
– Ты бы хоть перевернулась, – улыбнулся Саша, – а то скоро
дымиться начнешь.
Девушка приоткрыла глаза – в них сверкнули лукавые искорки.
– А ты на что? Потушишь…
Но предупреждению Саши она все-таки вняла – повернулась на
бок и, подперев голову рукой, не без доли ехидства спросила:
– Ну и как успехи, геолог?
Саша тоже повернулся на бок – они оказались лицом к лицу.
– Да какие там успехи! Еле-еле пару параграфов одолел… Жара…
А ты-то что не занимаешься? Как экзамены сдавать будешь, текстильщица?
Лена подала документы в текстильный институт, на
художника-модельера. До начала вступительных экзаменов оставалась всего неделя,
но его подружка не выказывала ни беспокойства, ни рвения. Не поймешь – то ли
была уверена в своих силах, то ли наоборот – не питала никаких надежд.
– А! – легко отмахнулась Лена и опрокинулась на спину. – Ну
и не поступлю – не велика беда! Подумаешь… Я ж тебе говорила, у нас на
художника-модельера конкурс – пять человек на место! Пять! А у меня в аттестате
– половина троек…
– Так зачем же тогда ты документы туда подавала? –
непостижимая женская логика для Саши пока еще оставалась загадкой. – Если,
говоришь, шансов нет?
Девушка лениво засмеялась:
– Ну, почему нет? Шансы, Сашенька, всегда есть, мало ли что…
– внезапно она резко повернулась к нему и сделала страшные глаза: – А вдруг
эпидемия какая-нибудь? Или землетрясение! Представляешь, все испугаются,
разбегутся кто куда… И тут я – одна-одинешенька! И никакого конкурса… – Лена
снова упала на спину и, прикрыв глаза, с плутовской усмешечкой добавила: – А
может я какому-нибудь профессору из приемной комиссии понравлюсь?
Она просто поддразнивала его – Саша это видел совершенно
отчетливо. На самом деле Лена была не из таких. Они были вместе уже почти
месяц, практически каждый день, но никаких вольностей она ему не позволяла. И
это Саше парадоксальным образом нравилось!
Он скосил глаза на ее стройные ноги, на плоский живот, на
упругую грудь под тонкой тканью купальника…
Саша осторожно протянул руку и положил ладонь на ее такой
соблазнительный мягкий и бархатистый животик.
И в ту же секунду Лена дернулась, взвилась и, отбросив его
руку, испуганно завертела головой по сторонам.
– Ты что – с ума сошел? – сердито прошипела она.
Саша откинулся на спину и счастливо засмеялся – нет, его
Ленка не из таких!
– Дурак! – выразительно повертев пальцем у виска, Лена
отвернулась и снова уткнулась носом в полотенце.
Саша встал и широко потянулся.
– Пойдем окунемся, а, Лен? – как ни в чем не бывало
предложил он.
Девушка молчала. Саша беспечно усмехнулся: он точно знал,
что через каких-нибудь пять минут от ее обиды не останется и следа. И эта черта
в характере Лены ему тоже очень нравилась.
– Не хочешь? А я окунусь! – он повернулся и, аккуратно
обходя распластавшиеся на траве тела, направился к воде.
В пруду было такое же столпотворение, как и на берегу.
Пробравшись сквозь толпу барахтающихся у берега,
Саша отплыл на середину пруда и лег на спину. Над ним
гигантской перевернутой чашей висело безоблачное небо невероятной, сказочной
голубизны.
От этой картины, от обволакивающей ласки теплой, как парное
молоко, воды, от сознания того, что на берегу его ждет любимая девушка, Сашина
душа до краев наполнилась радостным покоем и безмятежностью. В ней просто не
осталось места проблемам, сомнениям и тревогам. И предстоящие экзамены в
институт уже не казались серьезным испытанием, в одночасье превратившись в
пустую формальность. Ни о чем плохом не думалось. Раскинув руки, он беззаботно
и бездумно парил – как одинокая чайка в ясном летнем небе над ним.
Лишь спустя несколько минут в его охваченном дремотной негой
сознании возникла первая мысль. И эта мысль была: «Как там Ленка?»
Саша повернулся к берегу и вгляделся в пляжную толпу: «Вон
кусты боярышника, а где-то левее и ниже должна быть моя Ленка».
