Но ломать голову ему не пришлось. Едва взглянув на сына,
Татьяна Николаевна ахнула:
– Завалил?
Саша молча кивнул, снял туфли и направился в свою комнату.
Сейчас ему меньше всего хотелось выслушивать утешения или упреки. Но тут из
кухни вышла тетя Катя – младшая мамина сестра.
– Привет, племянничек! Как успехи? – расплылась она в
улыбке, словно по его лицу не было видно – как!
– Никак, – угрюмо буркнул Саша. – По химии – пара… Все, теть
Кать, не получилось из меня студента!
Мать и тетка смотрели на него с совершенно одинаковым
выражением лица – смеси удивления, жалости и испуга. Хорошо хоть молчали.
Саша прошел в свою комнату и плотно закрыл за собою дверь –
хватит, все разговоры потом! Скинув пиджак, он завалился на диван и невидящим
взглядом уставился в потолок. Через минуту за стеной послышались негромкие
голоса женщин.
– Как же так, Тань? По химии? – недоуменно спрашивала тетка.
– Уж по химии-то у него всегда пятерка
была!
– Ох, Кать, сама ничего не пойму… – жалобно вздохнула мать.
– Из-за девушки, наверное…
– Какой такой девушки? – оживилась тетка.
– Ну, как? Девушка у него появилась – Лена… Сама понимаешь –
какая уж тут учеба…
Слушать это было невыносимо. Причем здесь Ленка? Саша
схватил подушку и закрыл ею голову – так, чтоб из кухни до него не доносилось
ни звука. Какое-то время он лежал неподвижно, ничего не видя и ничего не слыша.
Дышать было почти нечем, Саша покрылся испариной, но терпел сколько мог. Когда
он, наконец, снял подушку, речь за стенкой шла уже совершенно о другом.
– Господи, Таня, о чем ты говоришь? – возмущалась тетка. –
Тебе надо думать, как сына от армии спасать, а ты!
– Спасать?
– Да, Танечка, спасать! А ты как думала? А если Санька в
Афганистан попадет? Ты что, сестренка?
– Кать, я как-то не думала… – беспомощно лепетала мама. – Я
же не знала… Студентов ведь не берут, вот я и не думала…
– А надо было думать! Надо! Ты – мать! Ты должна была все
предусмотреть! – сердито поучала ее сестра. – Короче, я так понимаю, что лапы в
военкомате у тебя нет?
– Да ты что, Кать, какая лапа? Откуда?
– Тогда вот что, дам я тебе один телефончик, позвонишь по
нему… Или нет, ты только все испортишь, я лучше сама позвоню…
Кипучий, деятельный характер тетки Саша знал хорошо. Катя
обладала прямо-таки носорожьей целеустремленностью и если уж ставила себе какую-то
серьезную задачу, то добивалась ее достижения в одиннадцати случаях из десяти.
К тому же его бездетная тетка любила единственного племянника как сына – горячо
и слепо. В принципе теперь для того, чтобы избежать службы, Саше достаточно
было просто остаться лежать на диване. Его законное место в рядах славных
Вооруженных Сил со стопроцентной гарантией занял бы кто-то другой –
какой-нибудь бедолага, у которого не оказалось такой хваткой, оборотистой,
целеустремленной тетки…
Саша вошел в кухню, когда азартно раскрасневшаяся Катя уже
накручивала телефонный диск.
Он опустил ладонь на рычажки аппарата и сел на табуретку
напротив нее.
– Не надо никому звонить, теть Кать… – хмуро попросил он. –
Не надо…
– То есть как это «не надо»? – тотчас же вспыхнула тетка. –
Нет уж, Саня, позволь нам самим решать – что надо, а чего не надо! Ты у нас с
Таней один, и мы не намерены…
– Уймись, теть Кать, слышишь? – улыбнулся Саша, взяв тетку
за
руку
– Санечка, это ведь не шутки… – взмолилась Катя. – Вон что в
Афганистане творится… А если, не приведи господь…
– Не приведет, не бойся! – не переставая улыбаться, перебил
ее Саша. – Все будет путем! – и он беззаботно промурлыкал: «Отслужу, как надо,
и вернусь!»
Сестры переглянулись. Взгляд мамы был совершенно растерян, а
в глазах тетки все еще горела неуемная жажда деятельности. Саша заметил это,
его улыбка тут же исчезла, и он – уже абсолютно серьезно – повторил, вставая: –
Короче, завязывайте с этими пустыми хлопотами! И имейте в виду: если что – уйду
в армию сам. Добровольцем, ясно?
Глава 14
На следующий день друзья собрались в своей беседке – впервые
после выпускного в полном составе.
– Зашибись! Вот уж клево, так клево! – радость Космоса по
поводу провала Белова была искренней и до неприличия бурной. – Ну ее в пень,
эту твою географию! Пойдем на бармен-ские курсы вместе! Прикинь, Сань, –
бабочка, белая рубашка, стоишь себе за стойкой и этой хреновиной трясешь!
Устроимся с тобой в «Интурист» или «Метрополь», будем на пару иностранок
клеить! Лафа!
Космос тут же напустил на себя важный вид и наглядно
изобразил, как он будет трясти «этой хреновиной». Фил усмехнулся, Пчела
саркастически фыркнул:
– Клоун…
– Что б ты понимал, слесарь! – презрительно скривил губы
Космос.
– Нет, Кос, – покачал головой Саша. – Бармен – это не по
мне… Слышь, Пчел, ты бы поговорил с отцом – может и меня к нему в автоколонну
возьмут?
– Ты серьезно? – изумился Пчела. Он совершенно искренне
полагал,
что навязанный ему батей вариант трудоустройства – самый
никудышный из всех возможных. И то, что его незавидную судьбу намерен разделить
Белов, стало для него настоящим открытием.
– А что? – пожал плечами Саша. – Автомеханик – отличная
профессия…
– Ага! – заржал Космос. – Руки в масле, жопа в мыле – мы
работаем на ЗИЛе! Ой, не могу – пролетарии, блин!
– Закрой хлебало, халдей! – тут же ощерился Пчела.
– Чего? – набычился Космос. Скучавший на лавочке Фил
мгновенно вскочил и встал между ними:
– Брэк, пацаны, брэк…
Пчела разом остыл и смущенно хлопнул Космоса по плечу:
– Извини, Косматый, ничего не попишешь: классовая ненависть…
– Ладно тебе… – улыбнулся тот. – В СССР любой труд в почете…
Пчела повернулся к Белову.
– Хорошо, Сань, я с батей поговорю, – кивнул он. – А сейчас
куда – на пруд?
– Айда лучше по пиву! – предложил Космос.
Саша сделал шаг назад и виновато развел руками:
