– Пацаны, я – пас! Меня Ленка будет ждать…
– Да брось ты, Сань! – махнул рукой Фил. – Столько не
виделись…
– Да ладно, Теофило, пусть идет! – Пчела положил Филу руку
на плечо и потащил к выходу из беседки. На пороге он обернулся и с плутовской
улыбочкой подмигнул Белову: – Ты давай там, это… Как говорил Ги де Мопассан –
ближе к телу, понял?
– Доброй охоты, мой Белый брат! – крикнул Саше Космос,
подхватывая расстроенного Фила с другого бока.
Через минуту они, перешучиваясь и похохатывая, скрылись за
деревьями. Саша взглянул на часы – до встречи с Леной оставалось двадцать
минут.
Глава 15
Наступила осень – и друзей разметало кого куда, как разносит
в разные стороны стылый осенний ветер пожелтевшие листья с одной ветки. У всех
появились дела – у каждого свои, – и встречаться они стали заметно реже.
В сентябре Космос поступил на трехмесячные курсы подготовки
барменов – как он уверял, самые крутые в Москве. К учебе, на удивление всех, он
относился вполне ответственно – занятий не пропускал, не лоботрясничал и,
вообще, был на своих курсах на самом отличном счету.
Фила в октябре забрали в армию – в спортроту Московского
военного округа. Это событие прошло, по сути, незамеченным, поскольку на жизнь
Фила почти не повлияло. Он по-прежнему тренировался у тех же тренеров в школе
ЦСКА и так же ездил по соревнованиям. Правда, ночевал он теперь не в интернате,
а в казарме. Свободы стало поменьше, но с увольнительными, по его словам,
особых проблем не
было. В солдатской форме друзья его не видели ни разу, и
чисто внешне новый армейский статус Фила выражался только в короткой, бобриком,
стрижке.
Даже с Пчелой, работавшим с ним на одном предприятии, Саша
стал видеться реже. Его друг, в отличие от него самого, пришел в автоколонну
фактически сложившимся мастером. Благодаря своему бате он знал и умел многое, и
это не осталось незамеченным. Уже через пару недель из гаража грузового
автотранспорта, куда они пришли вместе с Беловым, Витьку перевели к легковушкам
– в новый, просторный и чистый гараж. Вот почему, работая в разных концах
огромной территории, они виделись далеко не каждый день.
Зато с Леной Саша продолжал встречаться почти ежедневно. Она
устроилась приемщицей в прачечную недалеко от дома. Саша работал до пяти, а
Лена – до шести. Он заходил к ней после работы, и они отправлялись гулять.
Со второй своей получки (с первой не получилось) он купил ей
тоненькое золотое колечко с крохотным алым камушком-глазком. Ленка была в
невообразимом восторге от подарка! Наивная девчоночья радость и искренняя
благодарность переполняли ее до краев. Никогда прежде ее поцелуи не были столь
откровенны и горячи, никогда прежде так тесно не прижималась она к Саше всем
своим телом, никогда прежде не позволялось его рукам так многое!
Тот безумный вечер, проведенный в ее подъезде между вторым и
третьим этажом, натолкнул Белова на мысль: настало время переходить к самым
решительным действиям! Но для этого, как воздух, нужна была свободная хата, и
Саша обратился за помощью к Космосу. Дело было в том, что Юрий Ростиславович
довольно часто уезжал в командировки, и тогда его сын оставался за
полноправного хозяина профессорской квартиры.
Сашина- просьба была встречена с абсолютным пониманием.
– О чем речь, Санек! – расплылся Космос в плутоватой улыбке.
– Как говорится, со всем нашим почтением! Между нами, девочками – давно пора!
– Ты вот что, – нахмурился Саша, – не трепись об этом,
понял?
– Обижаешь! – встряхнул головою друг. – Могила! Значит так,
как только что-нибудь узнаю, – позвоню. Что-то, кажись, он говорил насчет
какого-то там симпозиума…
Долгожданный звонок раздался уже через три дня.
– Саня, готовься… – заговорщицким голосом прошипел Кос. – Он
улетает днем в воскресенье. На четыре дня. На какой день назначим операцию?
Белову не терпелось – гормоны бурлили в его молодом
организме подобно огненной лаве в жерле вулкана. Он кивнул и ответил охрипшим
от волнения голосом:
– А чего тянуть? В воскресенье – так в воскресенье!
В воскресенье, едва за отцом закрылась дверь, Космос
развернул бурную деятельность.
Первым делом он схватил телефон и позвонил в аэропорт – справиться,
летная ли стоит погода. Внезапное возвращение отца сегодня грозило обернуться
катастрофой, и предусмотрительный сын решил подстраховаться. В аэропорту
ответили, что все рейсы уходят без задержки – строго по расписанию. Только
после этого Космос позвонил Белову.
Саша со своей пассией должен был появиться менее чем через
час, и Космос, не мешкая, занялся приготовлениями. Сперва он постелил в своей
комнате свежее белье. Все должно быть по высшему классу – лучший друг, как
никак! Покончив с этим довольно интимным занятием, он занялся столом.
Накрыть он решил маленький чайный столик в гостиной – для
двоих в самый раз. Из отцовского бара были решительно извлечены все самые
редкие и красивые бутылки. Последствий такого самоуправства Космос не боялся –
много они все равно не выпьют, им будет явно не до этого! Аккуратно, как учили
на курсах, разложил салфетки, расставил рюмки и бокалы. С закуской дело
обстояло несколько хуже, в холодильнике удалось обнаружить только сыр и
полукопченую колбасу. Подумав, Космос добавил к ним банку греческих маслин,
которую отец приберег ко дню своего рожденья. Закуски были нарезаны, разложены
по тарелкам и расставлены между бутылок.
Там же не без труда нашла свое место коробка конфет. Оценив
стол, Космос добавил последний штрих – массивный бронзовый подсвечник на три
свечи. Вот теперь все было готово.
Едва Космос успел переодеться, в прихожей раздался звонок.
Он открыл дверь – на пороге с букетом гладиолусов стояла торжественно
улыбающаяся Лена! За ее спиной маячил озадаченный Белов, вовсю «семафоривший»
глазами другу.
– Поздравляю, Космос, – перешагнув порог, Лена протянула
опешившему хозяину букет и звонко чмокнула его в щеку.
– Спасибо… – промямлил ничего не понимающий Космос и
уставился на Белова вопросительным взглядом. Вечер начинался с сюрприза!
– С днем рожденья тебя, Косматый! – внушительно произнес
Саша и энергично встряхнул его вялую, недоуменную ладонь.
– А-а-а-а… – с облегчением протянул хозяин. Ситуация
несколько прояснилась, он оживился и, взволнованно прижав букет к груди, сделал
широкий приглашающий жест. – Добро пожаловать, гости дорогие!
