– Да? – задрал брови Коврига. – Похвально… Тогда как вы
отнесетесь к тому, что я предложу вам место официанта? Конечно, это немного не
то, но… Двести рублей, плюс чаевые… Подумайте!
«А что? На безрыбье и рак – рыба… – прикинул Космос. –
Сколько, вообще, можно без дела болтаться? Поработаю, а там видно будет…»
– А со временем откроем бар, и вы тогда, обещаю, переберетесь
за стойку… – добавил толстяк.
Этот аргумент оказался решающим. Космос кивнул:
– Хорошо, я согласен. Когда мне выходить?
– А завтра и выходите! – улыбнулся Коврига.
– Как? – опешил Космос. – Ведь у вас ремонт… Что мне тут
делать-то завтра?
– Ничего, молодой человек! – хозяин похлопал нового
работника по плечу и улыбнулся еще шире. – Пока поможете рабочим, заодно и
приглядимся друг к другу…
Целый месяц Космос таскал носилки с мусором, махал кисточкой
и стучал молотком. Поначалу пришлось тяжко, но со временем он втянулся. Кафе
преображалось прямо на глазах, безобразные руины, как в сказке, превращались в
весьма стильное заведение, и Космосу было приятно думать, что и он приложил к
этому руку.
В конце июля кафе «Коврига», – так окрестил свое заведение
хозяин, – открылось. В нем было два зала. Большой – для обычных посетителей, и
маленький, который удалось скроить из бывшего кабинета заведующего и
бухгалтерии. Этот зальчик предназначался для особых случаев и для особых
гостей. Туда Леонид Борисович и определил Космоса. Когда этот зальчик или, как
его называли в кафе, «кабинет» пустовал, Космос работал в большом зале, но как
только появлялись «его» клиенты, он тут же переключался на них.
А большинство из клиентов Космоса, надо сказать, были весьма
специфичны. В основном это были первые советские легальные предприниматели –
такие же, как и Коврига, кооператоры. Обслуживая их, Космос, естественно,
прислушивался к застольным разговорам и не переставал удивляться услышанному.
На чем только люди не зарабатывали! От пирожков из кошатины
до сборки «фирменных» компьютеров, от матрешек и хохломы до подпольных абортов,
от «левых» тряпок из Польши до видеокассет с порнухой…
Кооператоры, как правило, гуляли с купеческим размахом, с
песнями, плясками, с битьем посуды, а нередко – и с мордобоем. От них
оставались головная боль, разоренные, как после Мамая, столы и зачастую очень
неплохие чаевые.
Таких было больше всего. Но были среди посетителей кабинета
и люди другого сорта. Они приходили раз в неделю – тихо, через служебный вход,
– два-три серьезных дядечки в сопровождении здоровенных бугаев мрачного вида.
Их всегда обслуживал сам хозяин, Космосу доверялось только притащить в кабинет
заказ. От них не было шума и никогда не перепадало чаевых, но именно эти
клиенты вызывали особо жгучее любопытство Космоса. Он видел, как стелился перед
ними Коврига, как старался угодить, как лично бегал за самой лучшей выпивкой и
закуской для этих странных гостей. Впрочем, называть их гостями было, видимо,
неправильно. Держались они, во всяком случае, как самые настоящие хозяева.
А вскоре Космосу подвернулся случай подтвердить свои
догадки.
Во время очередного визита таинственных клиентов суетливый
Коврига неплотно затворил дверь кабинета, и в оставленную щелку Космос увидел,
как Леонид Борисович передавал одному из серьезных дядечек деньги. Много денег
– толстенную пачку, завернутую в газету. Дядечка мельком взглянул на кучу купюр
и неодобрительно покачал головой:
– Плохо, Леня… Боюсь, что такими темпами тебе никогда не
рассчитаться…
– Валентин Сергеевич… – Коврига прижал свои пухлые ручки к
груди и принялся испуганно оправдываться: – Валентин Сергеевич, помилуйте, так
ведь не сезон еще, народец пока в отпусках… И потом, я ведь говорил: чтобы
раскрутиться как следует, нужно время…
– Да-да, – кивнул мужчина, – я помню… Но и ты помни, Леня:
сроку тебе – до Нового года. Не рассчитаешься – будем решать…
Тот, кого Коврига называл Валентином Сергеевичем, поднялся,
и Космос тут же проворно прошмыгнул в общий зал. Через пару минут донельзя
озабоченный Леонид Борисович вызвал его к себе и велел убраться в кабинете.
После этого случая стало совершенно ясно, что Коврига –
фигура подставная, и хозяином заведения он не является ни в малейшей степени.
Вероятней всего, рассудил Космос, Леонид Борисович взял деньги на обустройство
кафе у Валентина Сергеевича, и, похоже, расплатиться за эту ссуду ему будет
весьма и весьма непросто.
До поры до времени о своем открытии Космос предпочитал не
думать. В «Ковриге» его все устраивало, и по большому счету ему было наплевать
– кто был истинным хозяином кафе. Но ближе к зиме ситуация начала меняться. В
маленьких глазках Леонида Борисовича поселилось стойкое, непреходящее отчаянье,
он стал рассеян, и все чаще от него в самый разгар рабочего дня разило водкой.
Космос понял: дело пахнет керосином и скоро, возможно, Ковриги в «Ковриге» не
будет.
«Да оно и хрен бы с ним, с этим Ковригой! – размышлял
Космос. – Только вот что с кафе будет? И куда
нас всех денут? Уволят? И что тогда – опять без дела
шляться?»
Шляться без дела не хотелось. И вовсе не потому, что Космосу
так уж нравилась его работа. Просто он уже привык к тому, что зарабатывает сам,
причем зарабатывает очень неплохо, и перспектива вновь сесть на шею папаши его
совершенно не грела. Тогда он начал думать, как бы ему разузнать о будущем кафе
у его настоящих хозяев.
Для начала он стал стараться почаще попадаться им на глаза.
Примерно зная обычное время их визитов, встречал их у служебного входа, вежливо
здоровался, отирался у дверей кабинета и неизменно, вместе с Ковригой, провожал
до выхода. Впрочем, эти его уловки никаких видимых результатов не давали –
хозяева его словно не замечали и на приветствия никак не реагировали.
Но Космос не отчаивался, и однажды ему повезло. В очередной
раз приехал Валентин Сергеевич в сопровождении своей обычной свиты. Космос
проводил их в кабинет и сунулся к Ковриге – сообщить о приезде гостей. Тот
сидел за столом в своей каморке, а точнее сказать – лежал, уронив голову на
скрещенные руки.
– Леонид Борисыч, там эти приехали! – громким шепотом
сообщил Космос.
Коврига дернулся, вскочил со стула, тут его вдруг бросило в
сторону, и он со всего маха приложился виском о стенку. Космос увидел, что толстяк
в дребадан пьян. Из разбитой брови Ковриги потекла кровь, он охнул, плюхнулся
обратно на стул и простонал:
– Нет, не могу…
Леонид Борисович обхватил руками голову и нащупал кровь. Ему
и вовсе стало нехорошо.
