– Космос, дорогой, выручай! – он поднял на официанта мутные,
полные отчаянья глаза. – Обслужи их и… – Коврига сунул руку в стол и достал
газетный сверток, – и отдай им это… Пожалуйста…
Что было в свертке – Космос знал наверняка, но взял его с
таким равнодушным видом, будто там – вобла. Он кивнул и вышел из комнатушки.
У входа в кабинет он глубоко вздохнул, как перед прыжком в
воду, и решительно открыл дверь.
– Добрый вечер! – Космос улыбнулся и, шагнув к Валентину
Сергеевичу, положил перед ним сверток: – Это вам… Что прикажете подать?
– Где Леня? – нахмурился мужчина, накрыв рукою пакет. – Это
что за новости?
– Леонид Борисович здесь, но он нездоров, – ровным голосом
ответил Космос. – Он поручил обслужить вас мне.
– Посмотри… – кивнул одному из своих амбалов Валентин
Сергеевич.
Тот вышел. За ту пару минут, что его не было, никто в
кабинете не проронил и слова. Молчал и Космос. Вскоре амбал вернулся.
– Все верно, – пробасил он, – Леня здесь, но… – парень
выразительно щелкнул себя по кадыку.
Валентин Сергеевич покачал головой и нахмурился еще больше.
После паузы он поднял глаза на официанта и спросил:
– Тебя как звать?
– Космос.
– Это что, погоняло? – хмыкнул мужчина.
– Нет, имя, – невозмутимо отве-тил Кос. – Космос Юрьевич
Холмо-горов.
Валентин Сергеевич усмехнулся:
– Давай, Космос Юрьевич, как обычно. Разберешься?
– Разберусь, – кивнул тот, – не в первый раз…
Космос влетел на кухню и рявкнул повару:
– Эти пришли, ну… в кабинет! Давай как обычно и быстро!
В общем, клиентов Космос обслужил проворно, аккуратно и
умело. И, разумеется, ему хватило ума не подавать им счета. Валентин Сергеевич
казался вполне довольным, он даже пожал на прощанье смышленому официанту руку:
– Будь здоров, Космос Юрьевич. Наверное, еще увидимся…
Через неделю, когда в кафе вновь пришли эти постоянные
клиенты, их встретил, как обычно, Коврига. Валентин Сергеевич принял от него
сверток с деньгами и, даже не взглянув на виновато улыбавшегося толстяка,
приказал:
– Ступай, Леня, к себе. Пусть нас Космос угостит…
Покончив с трапезой, компания встала из-за стола и
потянулась к выходу. Валентин Сергеевич, как и в прошлый раз, протянул Космосу
руку:
– Спасибо, Космос, и до встречи.
Важный гость улыбался, он казался совершенно довольным, и
тогда Космос набрался смелости и спросил:
– Валентин Сергеевич, разрешите вопрос?
– Валяй… – снисходительно кивнул мужчина.
– Скажите, что будет с кафе после Нового года? Понимаете, у
нас ходят слухи, что его могут закрыть… И что тогда будет с персоналом? Нас
уволят?
Валентин Сергеевич внимательно, с подозрительным прищуром,
посмотрел на вытянувшегося в струнку официанта.
– А с чего это ты вдруг решил, что эти вопросы решаю я? –
холодно спросил он.
– Так… – замялся Космос. – Догадался…
– Смотри-ка какой догадливый! – Валентин Сергеевич,
усмехнувшись, опустил глаза и покачал головой. С одобрением или с осуждением –
Космос не разобрал. После томительной паузы, показавшейся парню вечной, мужчина
строго взглянул на него и сказал: – Кафе не закроют. Сюда придет новый
директор, а уж как он поступит с персоналом – это его проблемы. Но тебя,
Космос, никто не тронет – обещаю. Нам такие догадливые нужны… – и Валентин
Сергеевич ободрительно похлопал официанта по плечу.
Глава 23
Полгода в Хорогской учебке пролетели как один день. Осенью
Саша получил две своих законных лычки на погоны и отправился на заставу, где
ему предстояло служить до самого дембеля.
– Та-а-ак, значит, младший сержант Белов Александр
Николаевич… – молодой, худощавый капитан в камуфляже отложил в сторону его
документы и с любопытством посмотрел на замершего по стойке смирно Белова. –
Что ж, давай знакомиться, сержант. Начальник заставы капитан Лощинин Сергей
Сергеевич, – офицер встал из-за стола и энергично пожал Саше руку. – Ну,
пойдем, Белов. Я тебе наше хозяйство покажу, а ты мне о себе расскажешь…
Через час Саша уже знал, где что на заставе, знал, что
участок у них неспокойный, что он примет под команду первое отделение и что в
наследство от готовящегося к демобилизации ефрейтора Скребнева ему достанется
черная немецкая овчарка Дик, если, конечно, сам Дик пожелает его, Белова,
признать.
А капитан Лощинин, в свою очередь, узнал, что вновь
прибывший младший сержант родом из Москвы, что прошлым летом поступал в Горный
институт, но срезался на химии, и что о собаке Саша мечтал с детства, но, увы,
мама была категорически против.
Закончилась экскурсия тем, что нового сержанта отвели в
казарму и представили личному составу заставы.
Началась служба, и поначалу складывалась она совсем не так,
как хотелось бы Саше.
Отделение он принял все у того же ефрейтора Ивана Скребнева.
Тот, казалось, был только рад этому обстоятельству, но очень скоро между бывшим
и новым начальниками отделения вспыхнул конфликт. Причиной тому послужило, как
позже понял и признал сам Белов, его в корне неправильное поведение. Его ошибка
заключалась в том, что к «дедушке» Скребневу, без пяти минут дембелю, он
относился точно так же, как и к любому другому своему подчиненному – гонял на
зарядках, придирался к
внешнему виду, к заправке койки и как-то раз даже приказал
ее перестелить!
Этот вопиющий случай стал последней каплей, переполнившей
чашу терпения ефрейтора. Он решил проучить зарвавшегося сержанта. Сделать это
ему было нетрудно – Белов был новеньким, без году неделю, а Скреб-нев был на
заставе в авторитете, к тому же совсем недавно сам командовал этим отделением.
И вот однажды утром Белов обнаружил, что его подчиненные все
как один перестали выполнять его команды. Более того, сержанта вовсе перестали
замечать!
– Отделение, выходи строиться! – скомандовал он, но никто
даже и не думал пошевелиться.
А через минуту прозвучала команда Скребнева:
– Выходи строиться! – и солдаты тут же посрывались с места
и, выбежав из казармы, замерли в четком строю.
