– Этот пес – его сын? – догадался Саша.
Не дожидаясь перевода, дядя Рахмон кивнул и отвернулся,
всматриваясь сквозь прищуренные веки на пасущихся овец.
– Как же так? – не мог поверить услышанному Белов. – Волк –
и против своих?
Фархад перевел. Старый пастух взглянул на Сашу – глаза его
слезились, по всей видимости, от клонящегося к закату солнца, – и что-то
неторопливо и внушительно произнес. Фархад тут же перевел его слова:
– Рахмонаке говорит: у справных хозяев и волк станет
настоящим другом, а у плохих – даже из домашнего щенка вырастет дикий зверь…
Обратной дорогой Саша с Фархадом большей частью молчали.
Лишь однажды Белов спросил:
– Фара, так твоя фамилия, оказывается, означает «друг»?
– А ты сомневался? – хмыкнув, ответил тот.
К ужину они опоздали, но голодными их, конечно, не оставили.
Повар Федя Колобаев обрадовался принесенному барашку, как родному, – шутил,
смеялся и, поглядывая на несчастное животное, вслух прикидывал завтрашнее меню.
Саша его веселья не разделял, он вообще был тих и
неразговорчив. Причиной его раздумий была история, рассказанная дядей Рахмоном.
Дело в том, что после гибели Дика Белов решил больше собаку не брать – слишком
болезненна была недавняя потеря друга, да и какая другая собака могла
сравниться с Диком! Все это он, как мог, объяснил капитану Лощинину, когда тот
предложил ему взять другого пса. Начальник заставы настаивать не стал,
предложив вернуться к этому вопросу позже.
И вот сегодня, после разговора со старым чабаном, Саша вдруг
почувствовал, как ему не хватает собаки! Единственное, что его останавливало –
это необъяснимое чувство вины перед Диком. Словно взяв другого пса, он предавал
старого…
Вечером он долго не мог заснуть, ворочался, думал, а утром
отправился к Лощинину и попросил дать ему нового пса.
Глава 29
Очень скоро Пчела понял, на чем делал деньги Сурен. Примерно
раз в неделю (когда реже, когда чаще), приходя утром в сарай, Пчела обнаруживал
там новую тачку. Эти машины были в отличном состоянии, на ходу, и никакого
ремонта не требовали. Впрочем, никто и не заикался о ремонте. Обязанности Пчелы
и дяди Васи чаще всего заключались в том, чтобы разобрать эти тачки по винтику
на запчасти. Иногда, когда в сарае оказывалась иномарка, приходилось заниматься
более тонкой работой – перебивать номера на двигателе и кузове, а то и
перекрашивать весь автомобиль.
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять – Сурен
работает с крадеными машинами. Вероятно, предположил Пчела, угонами занимался
его племянник Эдик, сам же хозяин автосервиса отвечал за сбыт «продукции» –
дефицитных запчастей и «перелицованных» иномарок.
Нельзя сказать, что, догадавшись обо всем этом, Пчела
испытал шок. Ему, если честно, было абсолютно по барабану, откуда и каким
образом в сарае оказывались все эти тачки – лишь бы хозяин вовремя отстегивал
полагающиеся ему денежки. Сурен платил исправно, иногда даже приплачивал сверх
договора за срочность, поэтому о своих догадках Пчела предпочитал помалкивать.
О том, что он разбирает краденые машины, не знали ни мать с отцом, ни Космос с
Филом. И уж конечно, Пчеле и в голову не приходило задавать какие-либо вопросы
Сурену.
В общем, в старом сарае на дне поросшего ивняком оврага была
тишь да гладь – «предприятие» работало, как часы, и все были друг другом
довольны. Но в один апрельский день эта идиллия рухнула, как карточный домик.
Пчела уже собирался уходить домой, когда в сарай влетел
разъяренный хозяин.
– Чтоб твою маму черти взяли, Витя! – вытаращив глаза и
брызгая слюной, орал он. – Чтоб у тебя руки отсохли, халтурщик! Чтоб тебе…
– В чем дело, Сурен? – опешил Пчела.
– Посмотрите на него! Он еще спрашивает – в чем дело! –
армянин всплеснул руками и схватил ничего не понимающего Пчелу за грудки. – Ты
что наделал, а? Я что, тебе мало платил? Я тебя обманывал? Ты зачем мою машину
загубил, а?
– Как загубил?
– Так загубил! Насмерть загубил! Иди – полюбуйся! – Сурен
толкнул Пчелу к выходу.
На площадке перед сараем стоял какой-то уазик, а за ним
виднелась хозяйская «Вольво». Эдик, глухо ругаясь по-армянски, отвязывал от
машины оранжевый буксировочный трос.
– Что с машиной? – спросил Пчела.
– Он еще спрашивает – что с машиной! – снова возопил Сурен, в
отчаянье хватаясь за голову. – Убита машина, ясно тебе? Насмерть убита! Скажи,
Эдик!
Племянник зло сверкнул черными, как уголь, глазами в сторону
Пчелы:
– Халтурщик ты, Витя! Тебе не машины – утюги ремонтировать.
Накрылся движок, понятно тебе? Клина поймали…
Пчела выругался сквозь зубы, вот теперь ему все стало ясно.
Отец оказался прав – их ремонта хватило только на полгода. Последствия давней
халтуры икнулись в самый неподходящий момент, да еще как громко икнулись! Если
Эдик ничего не напутал и двигатель «Вольво» действительно переклинило, то дело
швах!
Пчела мысленно прикинул: головка блока цилиндров, клапана,
поршневая, распредвал, да мало ли что там еще! Да, Сурен влетел капитально!
Пожалуй, ему дешевле будет купить новый движок, чем вернуть к жизни этот…
– Сурен, а при чем здесь я-то? – Пчела старательно изобразил
изумление. – Ты же помнишь – запчастей у тебя не хватало, я сделал что мог…
– Вот что ты мог! – хозяин в гневе ткнул пальцем в
неподвижную «Вольво». – Убить мою машину ты мог! Если сделать не мог, зачем
брался? Твой отец – честный человек, он не хотел, а ты… Ты жадный, Витя! Ты
думал: «Обману Сурена, он все равно ничего не понимает!», да? Но теперь, Витя,
ты мне за все заплатишь, понял?
– То есть?
– Отремонтируешь двигатель за свой счет или купишь новый, –
жестко отрубил Сурен. – И пока не сделаешь машину, платить тебе я не буду!
Возражения Пчелы хозяин слушать не стал и сам больше не
произнес ни слова. Мертвую «Вольво» закатили в сарай, и Сурен с Эдиком тут же
уехали.
«Ни хрена себе заявочки – купить новый движок для
«Вольвешника»! Да на какие шиши? И потом – с какой это стати?» – кипел от
возмущения Пчела, возвращаясь домой.
Больше всего на свете ему хотелось послать Сурена куда
подальше и никогда больше не появляться в его сарае. Но где еще ему будут
платить восемьсот рэ в месяц?
