– Исправиться, дорогой… – прохрипел Сурен, прижав руки к
груди. – Мамой прошу – дай исправиться… Я все понял, я…
Сохатый вздохнул.
– Твое счастье, баклан, что душа у меня добрая, отходчивая.
И доверчив я как этот… Но учти: раз обманешь – больше толковать с тобой не
буду, враз голову отверну! – амбал отпустил ворот Сурена и спрятал пистолет.
Хозяин автосервиса опустил голову и всхлипнул.
– Значит так… – Сохатый ткнул твердым, как кусок арматуры,
пальцем в грудь армянина. – Работай как работал и больше никого не бойся. Ты
теперь наш, и в обиду мы тебя не дадим. Ну а навар – по-братски: половину тебе,
половину нам. А чтоб тебе полегче было, на первых порах приглядит за тобой наш
человек…
Сохатый повернулся к своим и поманил Космоса.
– Вот этот пацан, зовут его Космосом… Расскажешь ему все,
кому товар сдаешь, почем… Ну, в общем, все дела…
Космос оторопел. То, что его ставят смотрящим над бывшим
хозяином Пчелы, стало для него полнейшей неожиданностью. Не знал он, понятно, и
того, что идея такого назначения принадлежала Валентину Сергеевичу.
Сохатый снова ткнул пальцем в грудь повесившего голову
Сурена.
– Эй, ты что, уснул?
– А? – встрепенулся он. – Нет, я все понял. Это Космос, он
будет со мной работать, я все понял…
– Ну вот и молодец, – усмехнулся Сохатый. – Вот с
завтрашнего дня и начнете, а сейчас, извини, – дела!
Он двинулся к машинам, за ним потянулась вся бригада.
В машине Сохатый повернулся к Пчеле:
– Да, чуть не забыл – твои бабки… Держи.
В руках у Сохатого были деньги Сурена. «Не меньше штуки», –
мгновенно прикинул Пчела. Он уже потянулся к деньгам, но вдруг остановился и
покачал головой:
– Не нужно. Лучше… – он замялся. -Что?
– Лучше возьмите меня к себе, – замирая от собственной
наглости, выдохнул Пчела.
Сохатый с интересом взглянул на парня. В его глазах
мелькнуло сомнение – мелковат пацан, щуплый какой-то… Но он подумал немного,
хмыкнул и, пряча деньги, пробурчал:.- Ладно, посмотрим…
Глава 31
Саша с Фарой сидели в секрете. Для деятельной натуры Белова
этот вид службы был самым тяжелым. Сидишь, как пенек, – ни тебе пошевелиться
лишний раз, ни покурить, ни поболтать. То ли дело в дозоре! Поль, новая собака
Белова, тоже изнывал от скуки – лежал, положив голову на скрещенные лапы, и
смотрел тусклым, неподвижным взглядом прямо перед собой.
Сидеть им было еще долго – до рассвета, часа полтора. Саша
зевнул, поднес к глазам бинокль ночного видения и в который раз обшарил глазами
камыши на сопредельном берегу. Все было спокойно. Впрочем…
Белов заметил в зарослях какое-то движение – то ли ветер
дунул посильнее, то ли кто-то очень осторожно пробирался через камыши. Не
отрываясь от бинокля, он приподнял ладонь, дав сигнал сидевшему в двух шагах от
его Фархаду, – внимание! Через минуту движение камышей повторилось куда
явственнее и отчетливей, Саша понял – на том берегу кто-то подкрадывается к
воде. Вскоре его догадка подтвердилась – из зарослей показался человек с мешком
за плечами, в руке он держал накачанный автомобильный баллон. Он нацепил баллон
на себя и, оттолкнувшись ногами, поплыл.
Белов взглянул на Фархада, тот кивнул – вижу, мол. По
инструкции они должны были сейчас передать на заставу об увиденном и вызвать
тревожную группу к месту предполагаемого выхода нарушителя на берег. Покидать
секрет и двигаться вслед за пловцом запрещалось – такое решение было принято
Лощининым после нескольких удавшихся маневров Хромого Сабира с «подсадными селезнями».
Но Саша давно уже замыслил другой маневр. Чтобы выманить
хитроумного наркоторговца на наш берег, он придумал вот что. В секрете надо
сидеть вдвоем. А когда через речку сунется «селезень», одному надо в открытую
отправляться за ним – так, как поступали многие бойцы до того, как Лощинин
запретил покидать секреты. Тогда у второго появляется шанс взять Сабира, если,
конечно, тот поверит в маневр с оставлением поста и сунется через кордон. Этим
своим планом он поделился с Фарой, и тот его полностью одобрил. Оставалось
только, как говорится, претворить его в жизнь. До сих пор Белову не
предоставлялось случая это сделать, но сегодня все складывалось крайне удачно.
Нарушителя сносило течением, настало время действовать. Саша
просемафорил Фархаду – действуем по плану. Тот коротко кивнул, привстал на
колено, тем самым обнаружив себя, и снял с пояса радиостанцию Р-126.
– Первый, я – восьмой, – негромко произнес он в трубку. –
Наблюдаю нарушителя, предполагаемое место выхода на берег – четвертый участок…
Пока он докладывал, Саша, стараясь не делать резких
движений, отцепил от своего ремня карабин собачьего поводка.
– Поль, пойдешь с Фарой… – шепнул он в ухо насторожившемуся
псу и осторожно подбросил карабин к ногам Фархада.
Тот закончил доклад, убрал рацию и, как ни в чем ни бывало,
потянул к
себе собачий поводок. Поль, увидев, что его забирает не
Саша, заупрямился и недоуменно повернулся к хозяину.
– Поль, иди с Фарой! – внятно и раздельно повторил Белов и
сердито прошипел для верности: – А ну пошел, кому сказал!
Пес, наконец, понял, что от него требовалось. Саше даже
показалось, что он раскусил весь смысл затеянной хозяином игры. Во всяком
случае, он послушно замер у ноги Фархада, ни разу не взглянув в Сашину сторону,
а когда Фара скомандовал «Вперед!», мгновенно рванул вслед нарушителю.
Несколько секунд – и их торопливые шаги по осыпающимся
камням стихли. Белов остался один. Ему оставалось только ждать. Если его расчет
окажется верным, то вскоре с того берега отчалит еще одна лодка.
Саша напряженно всматривался в сопредельный берег – там было
абсолютно тихо.
«А если я ошибся? – думал он. – Если больше никого не будет?
Мне-то что, а вот Фаре, за то что оставил пост и учапал за духом, вставят по
полной программе. Нарушение приказа начальника заставы, да еще в наряде – это
не шутка…»
Минуты бежали одна за другой, а в камышах напротив было
по-прежнему тихо. Белов представил, какой разнос устроит им с Фарой Лощинин, и
ему стало тоскливо.
«Ну, иди же! – мысленно молил он неведомого нарушителя. – Не
дрейфь, иди! Здесь нет никого!»
