Ветчина была свежей и очень вкусной, но, съев всего один
ломтик, Саша понял, что больше ему не осилить. Не потому, что насытился –
просто оказалось, что без хлеба мясо не лезло в глотку. Фил тоже ограничился
одним куском. Потоптавшись еще пару минут у стола, друзья потянулись к выходу.
Первым шел Космос. Он шагнул с пандуса на платформу,
повернул к вагону и вдруг, кинувшись вперед, яростно заорал:
– Ах ты, сука! Ты что ж, гад, делаешь?
За ним тут же бросились Фил с Сашей, они успели разглядеть
причину негодования друга.
Бригада, занимавшаяся разгрузкой второй половины вагона,
воспользовалась отлучкой соседей и в темпе перекатывала мясные «таблетки» со
своей на их территорию!
Космос с ходу врезал первому попавшемуся под руку
диверсанту. На него сзади сразу навалился другой, но подоспевшие Фил с Беловым
отшвырнули хлипкого мужичонку, как щенка. Драка, не успев толком завязаться,
угасла, зато ругань началась такая, что на шум сбежались почти все ночные
грузчики. А чуть погодя из цеха пришел и сухопарый дядечка,
К его чести, он быстро разобрался в сути конфликта. Впрочем,
сделать это было, видимо, нетрудно: с одной стороны были пылающие праведным
гневом похожие на студентов молодые ребята, с другой – растерянные и слегка
испуганные поднятым шумом одутловатые и небритые полубродяги, полуалкаши.
– Сколько они перекинули? – спросил сухопарый у Белова.
Саша повернулся к брикетам, пытаясь на глазок оценить
масштаб диверсии, но его опередил Космос.
– «Таблеток» сорок, не меньше! – с возмущением выпалил он
(на самом деле их вряд ли было больше десятка).
– Вернуть! – коротко приказал дядечка и веско добавил: –
Иначе не заплачу ни копейки.
Проштрафившаяся бригада попыталась возразить, но слушать их уже
было некому – покончив с конфликтом, сухопарый стремительно удалился к себе.
Эта эмоциональная встряска плюс нежданная «помощь»
вероломных соседей словно придала друзьям второе дыхание. Работа снова, что
называется, пошла, и к шести часам утра с разгрузкой было покончено. Последнюю
тележку они откатили вчетвером и бесконечно усталые, но гордые своей победой
поднялись в каморку сухопарого дядечки.
– Закончили? – равнодушным голосом осведомился тот. –
Хорошо, давайте паспорта…
Саша протянул свой новенький паспорт. Остальные трое только
загадочно переглянулись.
– А ваши? – поднял на ребят красноватые от недосыпа глаза
дядечка.
– А у нас нет, не получили еще, – не моргнув глазом, соврал
Космос.
Дядечка с откровенным сомнением взглянул на долговязого
парня.
– Что, тебе еще нет шестнадцати?
– Не-а, – с виноватым видом развел руками тот и пояснил со
вздохом: – Акселерация…
– Остальные тоже акселераты? – нахмурился дядечка.
Фил с Пчелой синхронно мотнули головами.
– Понятно… – сухопарый склонился к своим бумагам и процедил
сквозь зубы: – Деньги оформлю на Белова, а там уж делите сами…
Он быстро заполнил какой-то бланк и пододвинул его Саше.
– Расписывайся. Вот здесь и здесь… Забрав бланк, дядечка
отвернулся и с лязгом отворил дверцу несгораемого шкафа. Его сутулая спина
заслоняла содержимое шкафа, но тихий шелест отсчитываемых бумажек друзья
услышали совершенно отчетливо. Космос задорно подмигнул Белову, а Пчела с
комичной алчностью энергично потер руки. Наконец, сухопарый повернулся и
протянул Саше его паспорт с вложенной туда стопочкой красных десяток.
– Сто рублей, – буркнул он и, опустившись на стул, устало
спросил: – Вопросы есть?
– Нет вопросов! Спасибо! До свидания! – разом загалдели
ребята, отступая к двери.
На улице, за проходной, Саша ткнул Фила в бок.
– Я же предупреждал про паспорт, ты что?
Фил беззаботно усмехнулся:
– Забыл…
Саша отсчитал три десятки и протянул их Космосу:
– Держи, с тебя пятера.
– Мне не надо! – со смехом закрутил головой друг. – Ты что,
Сань!? Я ж просто так, для расширения кругозора!
Ничего не понимающий Саша повернулся с деньгами к Пчеле.
– Не-е-е! – с дурашливым испугом замахал руками тот. – От
них же мясом несет, как… А у меня на этот запах уже аллергия! Убери, спрячь их
ради бога!
– Фил… – Саша, уже догадавшись обо всем, хмуро взглянул на
Валерку.
– А я что? – пожал плечами тот. – Я тоже не за этим… Просто
тренировка на силовую выносливость, мне, кстати, и тренер советовал…
– Да вы что все, охренели? – сердито рявкнул Белов.
Его гнев вызвал обратную реакцию – Космос, Пчела и Фил в
голос расхохотались и, дабы не вводить своего друга в еще большее смущение,
поспешили ретироваться.
– Будь здоров, бригадир! – хлопнул его по плечу Космос.
– Пока, Сань…
– Вечером у беседки, ладно? Через минуту троица скрылась за
поворотом. На безлюдной в столь ранний час улице Саша остался один – с мятыми
десятками в судорожно сжатой руке.
Космос вошел в квартиру и не успел снять кроссовки, как в
прихожей появился мрачный, как туча, отец.
– Где это ты шлялся всю ночь? – едва сдерживая гнев, сурово
спросил Юрий Ростиславович. – И что за гадостью от тебя разит?
Космос устал, как собака, натруженные руки и ноги ломило до
боли, невыносимо хотелось спать, но он понимал, что отец имеет полное право и
на эти вопросы, и на этот тон – вчера вечером, уходя из дома, он не сказал отцу
ни слова о своих планах, боялся, что тот упрется и не отпустит.
– Я был на мясокомбинате, папа, разгружал вагон с мясом, –
просто сказал он, стягивая с плеч куртку.
– Что? – вытаращил глаза Юрий Ростиславович. – Какой вагон?
Зачем?
Космос обогнул застывшего в недоумении отца и, расстегивая
на ходу рубашку и джинсы, отправился к себе в комнату.
– Понимаешь, Сашке Белову не хватало денег на костюм к
выпускному, – тихим, усталым голосом объяснял он на ходу. – Вот мы и решили
организовать что-то вроде субботника… На мясокомбинате за полвагона платят сто
рублей. Одна ночь работы – и никаких проблем…
